Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков
Шрифт:
Однажды на заседании магеланского правительства выступал русский армейский офицер из части, дислоцированной в Араратии, чудом сбежавший из магеланских застенков и которого несколько раз выводили на расстрел как араратского шпиона. Резюме Гейдарова по его выступлению было такое:
— Это настолько чудовищно, что в это невозможно поверить.
И не поверил. Эта ситуация также настолько чудовищна, что в неё невозможно поверить. Но, что было, то было.
Приемо-передаточная комиссия достаточно быстро передала все имущество. После отъезда комиссии по переданным заставам как будто пронесся смерч: переставала работать техника, пропадали аккумуляторы на автомашинах, отключался свет, новые пограничники сидели голодные и холодные, хотя буквально за несколько часов до этого другие пограничники здесь жили, несли службу в трудных, но человеческих условиях. Если бы все делалось по-людски, то прием-сдача застав происходили бы постепенно с одновременным втягиванием в службу новых солдат и обучением новых офицеров. Но нетерпение самостоятельности было выше реальной оценки положения.
При сдаче последней, но первой по нашей нумерации заставы, находящейся на границе с Араратией, я обратил внимание на то, что новые пограничники перебегают через плац бегом, и пригибаются. Оглядевшись, я не увидел ничего подозрительного.
В чем дело? Оказывается — опасаются араратских снайперов.
А почему я не боюсь? Они по русским не стреляют.
Форма у всех одинаковая. Высота, которая видна с территории заставы, находится километрах в трех. Винтовочные пули под большим углом теоретически могут долететь только на излете с полной потерей убойной силы. Кроме того, на таком расстоянии даже в оптический прицел различить национальность невозможно.
Однажды г-н Гейдаров попросил нас разобраться с «танковой атакой и артиллерийским обстрелом» приграничного с Араратией района. По докладу одного из заместителей министра внутренних дел Магелана, боевые действия могут прекратить только вмешательство регулярных российских войск.
Приехав на место, я не увидел никаких танков и не нашел свидетелей, видевших какие-либо танки. Наблюдатели на близлежащей пограничной заставе также не видели танков и не слышали никакой артиллерийской стрельбы.
Нашел подвал дома, из которого делался доклад, и выгнал всех оттуда. Хотя и приезжал разбираться по просьбе руководителей Магелана, но моему докладу не поверили: русский, значит христианин, а раз христианин, то помогает араратцам.
В ходу геббельсовский принцип пропаганды — ври больше, во что-то да и поверят легковерные западные обыватели, для которых отсутствие туалетной бумаги уже является гуманитарной катастрофой.
Всю поступающую информацию от представителей борцов за независимость нужно делить пополам, от оставшейся половины отнять четверть и сказать, что, предположительно, данные соответствуют действительности.
После передачи последней пограничной заставы назырцы-мусульмане ели свиной шашлык из заставской свиньи и пили армянский коньяк. Извините, уже не коньяк, а бренди, и даже не бренди, а арбун.
На этой же заставе мне достался и герб СССР с последнего пограничного столба в отряде.
Трудно представить, что сейчас делается на этой границе, если на последней погранкомиссарской встрече иранский погранкомиссар предупредил своих новых коллег, что на каждую пулю из Магелана они получат десять ответных.
О последней погранкомиссарской встрече необходимо рассказать подробнее. На встречу мы вышли в обычном составе. Полковник Джангаров прибыл в форме с новыми знаками различия, напоминавшими турецкие, что явно не понравилось иранскому погранкомиссару с фамилией, созвучной фамилиям в соседней Араратии.
Согласно протоколу, мы уведомили погранкомиссара о прекращении деятельности нашего погранкомиссарского аппарата, утрате действительности с сего дня всех печатей и штампов и подписей, поблагодарили за плодотворную работу по обеспечению порядка на совместно обслуживаемом участке границы, пожелали мира, счастья, здоровья всем присутствующим офицерам и членам их семей, представили нового погранкомиссара Назыра.
Ответное заявление сопредельного погранкомиссара нас несколько ошеломило. Началось оно с упоминания факта обстрела иранских дорожных рабочих с участка заставы, которая была передана самой первой, угроз и оскорблений в адрес иранских граждан на другом участке. Наш погранкомиссар, извинившись, предложил не ворошить то, что уже было, и расстаться по-хорошему. Но иранский руководитель думал о совершенно ином.
— Господин погранкомиссар, — сказал он, — я очень внимательно выслушал ваше заявление и мне просто нечего сказать по этому поводу, кроме как пригласить вас на торжественный ужин и прогулку по ночному городу. Прежде чем сделать это, позвольте мне решить служебные вопросы с новым погранкомиссаром. Вас эти вопросы уже не касаются, вы просто мои очень дорогие гости.
Пришло время изумиться господину Джангарову, которому было очень неприятно начинать свою деятельность с заявления об ответных мерах иранской стороны.
Пограничный город, в котором проходила встреча, имел одно и то же название, как на иранской, так и на магеланской сторонах. Город разделялся Араксом и соединялся металлическим мостом с воротами по центру, которые закрывались на время окончания работы таможни и контрольно-пропускного пункта.
До середины моста с иранской стороны гирлянда горящих лампочек и разбитые лампочки на сопредельной стороне. Иллюминация и разноцветное освещение на иранской стороне и темнота на сопредельной. Открытые лавочки и магазины, заваленные самым разнообразным товаром и закрытые магазины на сопредельной стороне. Веселые, улыбающиеся граждане, гуляющие по улицам, расположившиеся семьями на красиво ухоженных газонах и понурые, злые лица, слоняющиеся по пыльным улицам на сопредельной стороне. Два мира, две системы.
Думаю, что в разделе «светская хроника» приему, устроенному в нашу честь, было бы отведено не менее половины газетного листа и большую часть газетной площади занимало описание блюд и их вкусовых качеств, а также восточных выражений благодарности, произносившихся то с одной стороны, то с другой.
Угощение началось с традиционного чаепития. Густой черный свежезаваренный чай в хрустальных стаканах. К чаю подавался мелко-мелко наколотый сахар, а также яблоки, персики, хурма, бананы, апельсины, лимоны, гибрид апельсина и лимона, сок которого высасывался или выжимался из специально сделанного отверстия, дыни, арбузы, очищенные гранаты и маленькие огурчики-корнесоны. По совету иранского погранкомиссара, я немного подсолил зерна граната. Вкус изумительный.
После чая есть уже не хотелось. Однако после небольшого отдыха был подан плов, один вид которого вызывал сомнения в возможности его съесть.
Это не тот узбекский плов, который мы представляем при слове «плов». Это отварной белый рис, выложенный на индивидуальное блюдо большой горкой, венчающейся рисом, отваренным в шафране (ярко желтого цвета). К рису подаются шашлыки из баранины и индюшатины, а также жареное баранье мясо на косточках. Большое количество огромных луковиц сладкого лука. Стручки горького перца. Запеченные помидоры. Много специй. И всё это запивается большим количеством кока-колы. Плов едят двумя ложками. Печеные помидоры разминают и смачивают ими рис. Все это посыпается перцем и сушеными гранатами. Вкус потрясающий.