Достаточно времени для любви, или жизнь Лазаруса Лонга
Шрифт:
– Она зарычала на тебя потому, что ты ее лягнул, когда она стала тебя обнюхивать. А это входит в ее обязанности. И если бы меня здесь сейчас не было, она перегрызла бы тебе горло. Оставь ее в покое, и она тебя тоже не тронет.
– Билл, ты бы выставил ее наружу, пока мы едим. – В просьбе Монтгомери звучали нотки приказа.
– Нет.
– Джентльмены, ужин подан.
– Иди, дорогая. Леди, сторожи. Верх. – Сука глянула на Дарби и сразу отправилась по лестнице на крышу. Там она обошла крышу кругом и уселась так, чтобы одновременно видеть, что творится внизу и за оградой.
Приема из ужина
Дора поставила на стол жареных цыплят, холодную резаную ветчину, картофельное пюре, политое цыплячьим жиром, горячие кукурузные лепешки и целый пшеничный каравай с топленым беконом. Перед каждым стояли кружка с козьим молоком и салат из латука и помидоров, посыпанный сыром; еще были вареная свекла, свежая редиска, свежая клубника с козьим молоком. Семейка Монтгомери, как и обещала, ела за шестерых, и Доре это было приятно. Наконец Монтгомери отодвинулся от стола вместе со стулом и выразительно рыгнул.
– Во повезло! Миссис. Смит будет готовить нам теперь, ребята!
– Верно, папаша!
– Рада, что вам понравился обед, джентльмены.
Дора встала и начала убирать со стола. Лазарус принялся помогать ей.
– Сядь, Билл, – велел Монтгомери, – надо спросить тебя кос о чем.
– Давай спрашивай, – произнес Лазарус, продолжая собирать тарелки.
– Ты сказал, что больше в долине никого нет.
– Это так.
– Полагаю, мы можем здесь остаться. Миссис Смит очень хорошо готовит.
– Пожалуйста, можете сегодня переночевать здесь. А потом выбирайте место: вниз по течению реки земли отличные. А здесь все принадлежит мне. – Как раз об этом я и хотел потолковать. Нехорошо, когда один человек занимает все лучшие земли.
– Монти, это вовсе не лучшие земли, таких здесь не одна тысяча гектаров. Единственная разница в том, что эту часть я уже вспахал и обработал.
– Не будем спорить, все равно мы правы – большинством голосов. Из четырех голосующих то есть. А мы трое голосуем за одно и то же. Верно, Дарби?
– Верно, папаша.
– Мы здесь не голосуем, Монти.
– Да ну тебя! Большинство всегда право. Но не будем спорить. Покормил нас, а теперь развлекай. Любишь бороться?
– Не очень.
– Не порть удовольствие. Дэн, как по-твоему, ты его бросишь?
– Конечно, папаша.
– Хорошо, Билл, сперва ты будешь бороться с Дэном, вот здесь, в середине, а я, значит, буду судьей, чтоб все было хорошо и отлично.
– Монти, я не собираюсь бороться.
– Э, нет. Миссис Смит! Иди-ка сюда, ты должна все видеть.
– Я занята, – отозвалась Дора, – скоро выйду.
– Поторопись. А потом будешь бороться с Дарби, Билл, а уж напоследок со мной.
– Никакой борьбы, Монти. Вам пора в свой фургон.
– Э, нет, ты захочешь бороться, молодой человек. Я ж тебе не сказал, за что мы будет бороться. Победитель спит с миссис
Выстрелом из кухни Дора выбила пистолет из руки Монти, а в шею Дэна вдруг воткнулся нож. Старательно прицелившись, Лазарус прострелил Монтгомери ногу, а потом, прицелившись еще более тщательно, пристрелил Дарби. Леди Макбет уже пыталась ухватить того за горло. Вся схватка продолжалась менее двух секунд.
– Отличный выстрел, Адора. Леди, к ноге. – Смит похлопал Леди Макбет по спине. – Хорошая Леди, хорошая собачка.
– Спасибо тебе, дорогой. Прикончить Монти?
– Подожди-ка. – Лазарус склонился над раненым. – Ну как, хочешь еще чего-нибудь сказать, Монтгомери?
– Ах вы, сукины дети! Не дали нам даже шанса.
– У вас была бездна шансов. Только вы не воспользовались ими. Дора! Сделаешь? Твое право.
– Что-то не очень хочется.
– Ну, хорошо.
Лазарус подобрал второй пистолет Монтгомери, мельком оглядел его, отметив, что это музейный образчик, тем не менее совершенно целый, и с помощью трофея прикончил его владельца.
Дора уже срывала с себя платье.
– Подожди минутку, дорогой, дай я разденусь: я не хочу, чтобы оно запачкалось в крови.
Когда Дора сняла платье, стало заметно, что она беременна. Она была обвешана оружием, включая пояс с кобурой на бедрах.
Лазарус тоже выбрался из килта и прочего великолепия.
– Можешь не помогать мне, дорогая. Ты сегодня отлично поработала! Дай мне самый старый комбинезон.
– Но я же хочу помочь. Что ты собираешься с ними делать?
– Положу в фургон и отвезу подальше вниз по реке, чтобы о них позаботились прыгуны, потом вернусь. – Он взглянул на солнце. – До заката еще полтора часа. Времени хватит.
– Лазарус, я не хочу, чтобы ты оставлял меня сейчас! Потом сделаешь.
– Ты расстроилась, моя смелая Дора?
– Немного. Не слишком. Ах... Стыдно сказать – мне захотелось. Это извращение, да?
– Длинноногая Лил, ты возбуждаешься от всего. Да, в общем-то твоя реакция извращенная – она на удивление часто встречается, когда человек впервые сталкивается со смертью. Стыдиться нечего. Это просто рефлекс. Кстати, брось комбинезон – смыть кровь с тела гораздо проще, чем с одежды. – Он отодвинул брус и открыл ворота.
– Мне утке случалось видеть смерть. Когда умерла тетя Элен, я расстроилась гораздо сильнее, но нисколько не возбудилась.
– Я хотел сказать, когда впервые встречаешься с насильственной смертью. Дорогая, я хочу вытащить тела наружу, прежде чем кровь впитается в землю. А поговорить можно потом.
– Ты не сможешь погрузить их один. Я в самом деле не хочу расставаться с тобой сейчас, действительно не хочу.
Лазарус остановился и посмотрел на жену.
– А ты расстроилась гораздо больше, чем позволяешь себе показать. Это тоже часто бывает: человек машинально действует решительно, а реакция приходит поздней. Так что перебори себя. Я не хочу надолго оставлять ребят дома одних. А сажать их в фургон рядом с этими скверными тушами тоже незачем. Убеди себя, что я отошел недалеко, метров на триста, а сама тем временем поставь чайник. Когда я вернусь, придется помыться, даже если на меня не попадет ни капли крови.