Достойны ли мы отцов и дедов
Шрифт:
Как офицер военной разведки, Курт сразу определил войсковую принадлежность. Это были бойцы моторизованной дивизии СС "Рейх", но странно — что они тут делают? После понесенных потерь и гибели ее командира оберст-группенфюрера СС Пауля Хауссера во время столкновения с русскими диверсантами дивизия была выведена на переформирование и впоследствии принимала активное участие в сражении за Смоленск. По службе Мельнер ни разу не пересекался с личным составом этой дивизии, сказывалась давняя вражда разведки и СС. Но вот такую технику он видел в первый раз. Наверно, что-то новое, тем более СС всегда были любимчиками и
Быстро приведя себя в порядок, застегнув китель и поправив пояс с кобурой, он крикнул Кендзеру, чтоб тот приструнил своих солдат — тут СС появилась. Как бы опять не нарваться на насмешки, а иногда дело доходило до кулачных стычек. Да и за свое буйное воинство он не ручался.
Недалеко от дома, где стояли два "опель-блица", на которых передвигалось подразделение Мельнера, остановилась легковая машина с пулеметом. Бронетранспортеры грамотно перегородили улицу, один выехал чуть дальше, второй остановился сзади, прикрыв таким образом своими пулеметами улицу и все близлежащие подходы.
"Вполне правильно, сразу стали хозяевами положения, тут СС в профессионализме не откажешь", — подумал про себя Мельнер.
Из автомобиля выскочил оберштурмфюрер СС, облаченный в полевой камуфляж, интересной деталью была открытая кобура с черным пистолетом на бедре, а не как обычно на левом боку, как принято у офицеров вермахта или СС, и необычный прибор на проводе, вставленный в ухо, похожий на уменьшенный вариант наушника от радиостанции. Аналогичные приборы были и у остальных бойцов в машине и у некоторых расположившихся на бронетранспортерах. За ним из машины выпрыгнул худощавый боец и за шиворот вытащил избитого и связанного подчиненного Мельнера, который должен был находиться в боевом охранении на дороге.
Как будто получив команду, с бронетранспортеров попрыгали остальные бойцы и грамотно стали брать улицу и близлежащие дома под контроль. Подходивших бойцов Мельнера они деловито, не говоря ни слова, разоружали и сгоняли в небольшую группку возле колодца. Все это время оберштурмфюрер СС стоял и спокойно смотрел в глаза Курту. В его взгляде читалась легкая насмешка и скука. А вот лицо оберштурмфюрера было Курту знакомо.
На попытку заговорить с ним он спокойно поднял руку ладонью вперед и прикрикнул:
— Хальт!
Курт остановился, не зная, что делать. Мысль, что это могут быть русские, исчезла сразу, уж слишком они были спокойны и деловиты, да и такой техники у русских быть не может. Рядом с оберштурмфюрером остановилась стройная симпатичная блондинка, облаченная тоже в форму СС, густые волосы которой были упрятаны под форменный головной убор, что вызвало удивление. Обычно девушки в боевых подразделениях СС не служат, если и есть некоторое количество, то только во вспомогательных частях. В руках у нее была странная винтовка с толстым стволом и оптическим прицелом. Холодный, равнодушный взгляд скользнул по Курту и побежал дальше, по его подчиненным. Мельнер содрогнулся, он знал такие взгляды, так равнодушно смотрят снайперы на свои цели. Холодок страха пробежал по его спине.
За оберштурмфюрером тут же встали два бойца, вооруженные знакомыми МП-40, и тоже молча наблюдали, ожидая действий своего командира.
После того, как из дома, где развлекались Кендзер со своими дружками, вытащили последнего солдата, на ходу
— Ви есть кто, свиньи?
Курт отдал честь и представился. Эсэсовец его внимательно выслушал и с задумчивым видом приблизился не к Курту, а к Кендзеру, оглядел его с ног до головы, остановив взгляд на знаках различия фельдфебеля.
Кендзер, испуганно глядя на эсэсовца, кивнул головой, вытянулся по стойке "смирно" и попытался доложить по всей форме, но оберштурмфюрер выхватил из набедренной кобуры черный пистолет и выстрелил ему в голову. Со стороны колодца, где были собраны в кучу остальные солдаты Курта, загрохотали пулеметы.
Обер-лейтенант попробовал схватиться за кобуру, но голубоглазая блондинка очень ловко, ногой, обутой в тяжелый рифленый ботинок, ударила его в пах. Остальных солдат, которых повытаскивали из дома, где насиловали евреек, повалили на землю и быстро, с определенной сноровкой связали необычными белыми ремешками.
Минут через десять, когда Курт пришел в себя от болевого шока, он смог уже спокойно проанализировать обстановку. Пятеро его солдат лежали связанными возле забора. Возле них молча стояли два бойца. То, что это враги, Курт не сомневался. Но какая наглость и самообладание. Сразу видно профессионалов. Наверно, коллеги с русской стороны.
Он позвал одного из бойцов и на русском попросил позвать к нему командира. То, что боец его прекрасно понял, и последующий разговор убедило его в том, что это русские. Вот тут Курт удивился еще больше. Вместо того чтобы побежать или отправить посыльного, тот нажал небольшую кнопочку и вызвал командира по радиосвязи:
— Феникс, это Зяблик. — Выслушав ответ, он продолжил: — Тут обер-лейтенант пообщаться хочет.
Повернув голову к Курту, он пояснил:
— Командир сейчас подойдет.
Через две минуты подошел уже знакомый оберштурмфюрер, лицо которого было смутно знакомо Мельнеру, хотя он был уверен, что никогда с этим человеком не встречался.
Тот чуть устало, но спокойно и почти равнодушно спросил на чистом русском языке:
— Ну и что ты мне хотел сказать?
И тут Курт наконец-то вспомнил. Человек был очень похож на русского, которого они искали вместе с СС в окрестностях Могилева. Капитан НКВД Зимин. Лично его не видел, а вот портрет, нарисованный по словам свидетелей, показывался всем участникам поисковой операции. И обстоятельства гибели командира дивизии СС он тоже знал. Это все говорило о том, что перед ним не простые диверсанты. Курт испугался еще больше. Как разведчик, он понимал, что в живых они не оставят никого.
— Вы думаете, после всего, что вы тут натворили, у вас есть шанс выжить? — И Зимин с угрозой кивнул в сторону дома, откуда рослый солдат выносил на руках полуголую девушку в изорванном и окровавленном платье.
— Капитан Зимин, я могу быть вам полезен.
Брови капитана удивленно поднялись.
— Смотрю, моя персона становится очень популярной в определенных кругах. Ну излагай, жертва фашизма, свою версию непричастности к злодеяниям этих унтерменшей. И запомни, жив ты до сих пор потому, что единственный из этого стада, кто был захвачен с застегнутыми штанами. — И Зимин кивнул в сторону лежащих солдат "Буковинского куреня".