Доступ запрещен
Шрифт:
Айминь сейчас напоминал земного ежика: такой же колючий и фырчащий, как и тот зверек, которого я держала в своих ладонях в далеком детстве. Его желание защитить меня перевешивало здравый смысл.
Я нетерпеливо пощелкала пальцами:
— Ты не понимаешь! — Запальчиво начала, — если это тот, о ком ты думаешь, то, во-первых, необходимо предупредить руководство! А во-вторых…
— Ты думаешь, наше командование не в курсе? — горько перебил меня Айминь. — Все они прекрасно знают! От отчаяния пытаются пробиться в колонию любым способом! Но им не справиться с псиоником, понимаешь? Это бесполезная трата живых ресурсов и сил!
Айминь уже почти кричал. Но я все равно упрямо покачала головой:
— Это ты не понимаешь!
— Наивная… А какой ценой? — Безнадежно покачал головой Айминь. — Твоей жизни? Я не хочу этого! И так наделал уже достаточно ошибок! Все, давай закроем эту тему!
Альдебаранец упрямо поджал губы. И я поняла, настаивать и дальше абсолютно бесполезно. Айминь все уже решил для себя.
Из груди вырвался вздох. Вот же упрямец! И на что только надеется?
— Ладно. Закроем, так закроем. — Я осторожно покосилась на Айминя. — Но все же мне хотелось бы знать, что меня ждет впереди…
Альдебаранец покачал головой:
— Не торопись. И доверься мне. Я все продумал. Ты будешь жить. Я так хочу. Надо только придумать, как бы тебе постажироваться за штурвалом в реальности… Пока не могу сообразить, как это организовать. Жаль, что ты всего лишь второй курс окончила, полеты в реальности разрешены только после третьего года обучения. Тебе бы еще целый год пришлось бы мучить тренажеры. Но сейчас совершенно иная ситуация. Некогда ждать. В критической ситуации ты должна быть способна управлять хотя бы спасательной капсулой. Но ты не волнуйся, я все решу. У тебя будет опыт управления коггом к решающей минуте! Не думай пока об этом. И вообще, ты уже ужинала?
Я настороженно покачала головой. Мне не нравилось то, что я слышала. То, что предлагал Айминь, попахивало предательством и дезертирством. А я так не хотела. Наверное, поэтому я промолчала и не сказала альдебаранцу о том, что вопрос с моей стажировкой на когге уже практически решен. Молча позволила подцепить меня под локоток и вывести в коридор, на ходу обдумывая, что и как рассказать капитану. Мне не хотелось подставлять Айминя, я носом чуяла, что в этой истории что-то не так, но и жертвовать жизнями отличных ребят из команды тоже категорически не хотела. Ничего, я обязательно что-то придумаю. И в первую очередь мне нужно придумать, как обнаружить чужого псионика до того, как он возьмет команду в оборот.
***
Эта мысль стала для меня навязчивой. Я засыпала по вечерам и просыпалась утром, перебирая в голове все возможные варианты обнаружения чужого псионика до того, как он атакует нас. По всему выходило, что для того, чтобы противник не заметил ловушки, входить в гиперпрыжок, и выходить из него нужно было с активной следящей пси-сетью. Раскидывать ее я умела уже давно. Но здесь был нюанс: безнаказанно для себя я могла ее удерживать не более двух-трех часов. А промежуток между двумя прыжками обычно составляет не менее суток. Почти в восемь раз больше, чем мои скромные возможности. Вывод прост и оригинальностью не блещет: я загнусь, но не удержу сеть. А даже если мы выйдем из гиперпрыжка с сетью, а потом я ее не удержу, псионик это обязательно заметит. Скрыть подобные изменения от опытного спеца, а псионик уже поднаторел в своих действиях, совершенно невозможно. Это однозначно. Следовательно, мы будем раскрыты раньше времени.
Я раздумывала над этой проблемой каждую свободную минуту. Принимала ли я пищу в столовой, плескалась в душе или шла куда-то по коридорам «Церероса», в голове заезженной пластинкой крутилось одно: как помочь экипажу? Иногда даже случалось так, что ко мне обращались, а я не слышала, занятая своими мыслями. Только в одном месте я не думала о псионике, поджидавшем нас где-то впереди, как паук в центре сплетенной паутины: на когге,
Пилот оказался еще тем энтузиастом. Думаю, если бы мои сокурсники или командор Верген узнали бы, чему меня учит яоху, они бы или умерли бы от зависти, или заработали бы инфаркт. А я… Я пьянела от возможностей и от того, что моя мечта уже почти сбылась. Виннеалсон не только позволял мне привыкнуть к реальному кораблю и реальному космосу, он безжалостно гонял меня, заставляя доводить до автоматизма навыки взлета и посадки, в нашем случае приучая стыковываться с крейсером и отстыковываться практически вслепую. Учил летать без штурмана и в малоизученных областях космоса. Щедро делился опытом и различными хитростями нашей профессии. Мне повезло с наставником, это однозначно. Он, словно крестная-фея из сказки, проводил со мной каждую свободную минуту, оставляя себе необходимый минимум времени, чтобы поесть и поспать. Дошло до того, что команда начала отпускать по поводу меня и яоху сальные шуточки и далеко не всегда безобидные шпильки.
Я игнорировала все, что придумывали члены команды. Чувствовалось, что они это делают не со зла, просто нашли себе развлечение, не входящее в обязательную программу. А Виннеалсону и подавно было все равно. Он был холост и не имел никаких обязательств. На подколки товарищей просто равнодушно махал рукой. Мол, болтайте, болтайте. Главное, чтоб не путались под ногами.
Самыми пострадавшими от этой двусмысленной ситуации оказались Вилларс и Айминь. И если Энрик по большей части бесился молча, просто скрипел зубами. То Айминь…
С альдебаранцем все было крайне сложно. Каждое наше совместное занятие, каждая встреча вне выделенной для тренировок с даром комнаты, начинались совершенно одинаково: Айминь, бледнея от корежившей его злости, отчитывал меня за фривольное поведение.
Сначала я молча глотала упреки. Потом начала злиться и огрызаться в ответ. А в один прекрасный (вернее, совершенно ужасный) день Айминь довел меня до ручки. И я спросила его в глаза:
— Ты что, меня ревнуешь?
Фраза вырвалась случайно, под влиянием сильнейшего раздражения. Но в этот момент я сделала странное открытие: Айминь обычно не скрывал от меня свои эмоции. Я всегда точно знала, что чувствует он. Но в этот миг, потянувшись к альдебаранцу тонкими ниточками пси-излучения, я с удивлением поняла, что он наглухо от меня закрыт! Неужели я случайно угадала?
Айминь мне так ничего и не ответил. Но вспышки ярости с его стороны прекратились. Да и блок рядом со мной он больше не снимал. Я терялась в догадках: он обиделся? Или я попала в точку? Но на наших занятиях эта история никак не отразилась. Так что мне оставалось только смириться.
С Энриком обстояли дела иначе. На «Цереросе» килл снова начал меня избегать. Иногда, ловя на себе его хмурые взгляды, я думала, что по ошибке попала в какую-то машину времени и вернулась в первые дни своего обучения в Академии. Разве что Энрик больше не стремился сделать мне какую-то гадость, и не твердил больше о ненависти. Но и вот та ночь, когда он признался мне в своих, далеких от братских, чувствах, и когда мы с ним создали пси-канал, мне будто приснилась. Ничто не напоминало о ней ни во взглядах, ни в поведении килла. Словно я все выдумала сама. Но однажды все опять изменилось…
Спустя шесть дней после второго гиперпрыжка «Церероса» крейсер вплотную приблизился к точке выхода из гиперпространства, за которой нас должны были встретить спутники. Этой ночью дежурный пилот отключит установку. И в течение суток «Церерос» будет маневрировать на вспомогательных двигателях, ожидая, пока окончательно сформируется караван. В последний момент, уже после старта «Церероса» и его вхождения в гиперпространство, правительство Альянса приняло решение о выделении дополнительных кораблей сопровождения, которые должны проследовать с нами до границы сектора, в котором засел псионик.