Доверенное лицо
Шрифт:
Неужели все-таки конец? Он вряд ли понимал, что делал, когда мчался вдоль стены, касаясь рукой каких-то перил, навстречу своим преследователям. Внезапно перила под рукой оборвались, нога провалилась в пустоту — на ступеньку лестницы, ведущей в подвал. Он сбежал вниз и, скорчившись, прижался к стене. Наверху прошумел мотор. На несколько минут туман спас его. Вряд ли они думают, что он убежал далеко. Они не собирались давать ему шанс уйти. Он услышал трель свистка, а затем медленные шаги вокруг площади — они искали его. Один шел в одну сторону, другой — в противоположную. Автомобиль, возможно, блокировал выход на единственную улицу. Кроме
Свет в окне, выходившем на лестницу в подвал, был погашен. В этом тоже таилась опасность — они не стали бы искать его там, где есть люди. Он заглянул в окно. Ничего нельзя было различить, кроме края дивана. По-видимому, здесь кто-то жил. На двери висела записка: «До понедельника молока не нужно». Он сорвал ее. Около звонка прибита небольшая медная дощечка с фамилией «Глоувер». Он потянул дверь. Безнадежно — заперто на два замка. Шаги приближались — очень медленные. Они, должно быть, обшаривают каждый уголок. Оставался последний шанс — люди иногда бывают небрежны. Он вынул нож и засунул его под нижнюю часть оконной рамы. Нажал. Рама пошла вверх. Он перевалился в комнату и бесшумно упал на диван. Шаги удалялись. Он чувствовал слабость во всем теле, не хватало воздуха, но он все еще не смел перевести дыхание. Он закрыл окно и зажег свет.
В комнате пахло засохшей землей, должно быть, от горшка с цветами над камином. Диван был застелен вышитым покрывалом, на нем лежали голубые и оранжевые подушечки. У стены — газовая плитка. Он быстро оглядел комнату: любительские акварели на стене, приемник, трюмо. Обстановка говорила, что хозяйка — незамужняя стареющая женщина, очевидно, довольно ограниченная. Он снова услышал приближающиеся шаги. Квартира ни в коем случае не должна казаться необитаемой. Он поискал розетку и включил приемник. Бодрый женский голос произнес: «Но что же делать молодой хозяйке, если за ее стол могут усесться лишь четверо? Взять на время большой стол у соседей не всегда возможно». Он наугад отворил дверь и очутился в ванной. «А почему не составить два стола одинаковой высоты — под скатертью это будет почти незаметно. Но где взять скатерть?» Кто-то — это мог быть только полицейский — звонил в соседнюю дверь. «И в этом случае можно не обращаться за помощью к соседям, если у вас есть обычное покрывало».
Теперь его поступками руководил гнев. Его затравили, загнали в тупик — пришла очередь действовать. Он открыл дверцу шкафчика, нашел то, что искал, — небольшую безопасную бритву, какие женщины обычно употребляют для бритья подмышек, мыло, полотенце. Он засунул полотенце за воротник, намылил усы и шрам на подбородке. Снова зазвонил звонок. Голос по радио сказал: «Вы слушали вторую беседу леди Мэршем из серии «Советы молодой хозяйке».
Д. медленно подошел к двери. Перед ним стоял полицейский. В руке он держал смятый клочок бумаги. Полицейский сказал:
— Тут вот написано, что до понедельника молока не нужно. Я подумал, что квартира пуста и хозяева забыли погасить свет.
Он внимательно взглянул на Д. Тот ответил, произнося слова медленно и тщательно, словно сдавал экзамен по английскому языку:
— Это было на прошлой неделе.
— Вы не видели тут незнакомых людей?
— Нет.
— До свиданья, — полицейский неохотно отошел. Внезапно
Д. сообразил, что держит в руках бритву хозяйки.
— О, эта бритва сестры. Я потерял свою. А в чем дело?
Полицейский был очень молод. Извиняющимся тоном он сказал:
— Что поделать, сэр. Нам приходится держать ухо востро.
— Простите. Я здорово тороплюсь.
— Все в порядке, сэр.
Он видел, как полицейский поднялся по лестнице и растворился в тумане. Тогда он закрыл дверь и вернулся в ванную. Западня не захлопнулась, он свободен. Несколько взмахов бритвы, и он смыл с лица пену. Усов не было. Лицо изменилось, невероятно изменилось. Он выглядел моложе лет на десять. Гнев вселял в него энергию и силы. Он будет бороться против них их же оружием. Он выдержал слежку, побои, стрельбу, теперь их очередь. Пусть теперь они попробуют выдержать все, что вынес он, если смогут. Он думал о мистере К., об управляющей, о мертвой девочке. Входя обратно в душную комнату, пахнущую увядшими розами, он поклялся, что отныне выслеживать, охотиться и стрелять будет он, Д.
Часть вторая
Охотник
I
Тусклый голос диктора Би-Би-Си произнес: «Прежде, чем мы начнем концерт органной музыки из Сьюпер-Пэлас в Ньюкасле, прослушайте экстренное сообщение Скотланд-Ярда. Полиция разыскивает иностранца, скрывающегося под именем Д., который был арестован сегодня утром по просьбе… ского посольства, но сбежал, совершив вооруженное нападение на первого секретаря посольства. Возраст: около сорока пяти лет, рост пять футов девять дюймов, волосы темные, с сединой, густые усы, шрам на правой стороне подбородка. Возможно, вооружен револьвером».
Официантка сказала:
— Смешно. У вас тоже шрам. Смотрите, еще попадете в неприятную историю.
— Ну, что вы, — сказал Д. — Но вообще придется быть осторожным.
— Чего только не случается, — рассказывала официантка. — Просто ужасные вещи. Иду я по улице и вижу толпу. Говорят, кто-то покончил с собой, выбросился из окна. Конечно, я тоже остановилась. Смотрела, смотрела, но так ничего и не увидела. Потом забежала в обед в гостиницу навестить Эльзу и узнать, что случилось. А мне говорят: так это и была Эльза… У меня прямо ноги подкосились.
— Вы дружили с ней?
— О, мы очень дружили, очень…
— И, конечно, потрясены?
— До сих пор не верится, что такое могло случиться.
— Странно, правда — девочка в таком возрасте и вдруг — самоубийство, а может, это был просто несчастный случай?
— Да что вы! Если хотите знать, тут, как говорится, в тихом омуте… Я-то знаю побольше других: ее обманул возлюбленный.
— Ах, вот как?
— Точно. Женатый мужчина из Хайбери.
— Вы это уже рассказали полиции?
— Меня должны вызвать к следователю.
— Она вам сама призналась?
— Ой, что вы! Она была такая тихоня. Но, знаете, понемножку все узнаешь.
Он с ужасом разглядывал ее — и это называется лучшая подруга! Он смотрел в ее карие безжалостные глазки и слушал, как она тут же на ходу выдумывает небылицы. Не было никакого мужчины из Хайбери — он появился лишь в этой убогой и взбалмошной голове. Интересно, не у нее ли набралась Эльза словечек из сентиментальных бульварных романов? Официантка не унималась: