Доверься мне
Шрифт:
— Ты не можешь на меня злиться. Я же именинник.
ГЛАВА 40
Я ВЫЖИВУ
Оливия опаздывает,
Я заканчиваю финальные приготовления к киновечеру и снова проверяю свой телефон. Оливия не отвечает, а дети будут здесь через час.
Я уже говорил, что никогда раньше не нянчился?
Я паникую.
Я, постукивая ногой, набираю номер Оливии, слушаю каждый гудок, после чего мой звонок перенаправляют на голосовую почту. Мне не важно, насколько мило она извиняется за пропущенный звонок. Я все равно паникую.
Она должна была прийти еще час назад. Она взяла одежду с собой на работу, чтобы прийти сюда сразу. Она все еще не здесь, и не отвечает ни на звонки, ни на сообщения. Может быть, это я просто чрезмерный контроль, а может быть, когда я в последний раз не мог дозвониться до человека, он лежал мертвы на обочине дороги. Но я уже не паникую так сильно.
Именно поэтому я звоню еще два раза.
Запыхавшаяся Оливия отвечает лишь на последний звонок.
— Алло?
Боль в груди утихает, но я все равно кричу: — Где ты? Почему ты не отвечаешь?
— Мне… мне жаль, Картер.
Я закрываю глаза на удивление и обиду в ее голосе. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь снова.
— Ты в порядке?
— Я в порядке, — она вздыхает, ворчит и издает множество других звуков. Мне кажется, я слышу… пинки? Удары? — Тупая… гребаная… снежная… гребаная канадская зима… не машина… а кусок дерьма!
Я сдерживаю смех. Сегодня второй день марта. Для большинства, и обычно для нас тоже, это означает приход весны. Но в этом году зима адская, то есть вчера у нас была снежная буря. Оливия ездит на старой Toyota Corolla, и купила нынешнюю зимнюю резину в первую зиму, когда приехала сюда. Это ее восьмая зима здесь.
— Где ты, Ол? — иногда с ней легче ходить вокруг да около, чем спрашивать напрямую не застряла ли она в снегу.
— На дороге рядом со школой, — ворчит Оливия.
— Ага. А почему? Занятия закончились в два тридцать. Сейчас четыре.
— Я застряла, — бормочет она.
— Ты что?
— Застряла.
— Скажи это еще раз, принцесса. Я не могу расслышать тебя из-за треска камина, — если я доведу ее до нужного уровня бешенства, до прихода детей мы успеем провести один раунд дикого секса.
Оливия все еще ругается на меня, и я улыбаюсь себе, когда сажусь в свой внедорожник и выезжаю из гаража.
— Ты приедешь за мной? — тихо спрашивает она, когда мой
— Ага. Мог бы и час назад, если бы ты позвонила мне сразу, как только застряла.
— Я не… это было не так…ты…ааа!
— Буду через пятнадцать минут, — говорю я ей с усмешкой.
— Спасибо. Ты найдешь меня на обочине дороги, наполовину в канаве.
И именно там я ее и нахожу. Снега всего ничего, но он тяжелый и мокрый. Такой, который не сдвинется, а значит, ее попытки отлепить его от колес бесполезны. Я вижу, как двигается ее рот, когда она разговаривает сама с собой, вижу, как выгибается ее тело, когда она видит меня. Она драматично вертится над капотом своей машины, и я люблю ее больше, чем когда-либо.
— Так, так, так. Кто бы мог предположить, что маленькая красная машинка не проедет по такому снегу?
— У меня есть зимние шины!
— Не хочу тебя расстраивать, милая, но, когда твоим шинам восемь лет и на них нет протектора, они не справятся со своей задачей.
Оливия пыхтит и дуется, но ничего не отвечает, вместо этого скрещивая руки на груди и хмурится. Ее шапочка сползает на лоб, и она игнорирует то, что та сползает ей на глаза, потому что продолжает хмуриться на меня, моя свирепая малышка.
— Ты не можешь ездить на этом куске г… — я останавливаюсь, уловив медленное движение ее темных бровей. Они ждет, как я закончу начатое слово. — Глянцевого красного металла, — уголок ее рта приподнимается, и я улыбаюсь. — Он не предназначен для канадской зимы.
Оливия вскидывает обе руки. Из-за толстых варежек с висячими щенячьими ушками это выглядит скорее мило, чем пугающе. — Ну, извините меня за то, что у меня нет семи машин на выбор!
— Пяти, — бормочу я.
— Что?
— У меня только пять машин.
Она раздраженно закатывает глаза цвета мокко.
— Это все равно на четыре больше, чем у обычного человека. Но, о, подождите, я забыла — Картер Беккет не среднестатистический человек!
Ее руки снова взмывают в воздух, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы моя улыбка не превратилась в полноценную самодовольную ухмылку.
— Язвительных девчонок отправляют на тайм-аут.
Оливия взрывается смехом. Медленно шаркая по снегу, она обхватывает меня руками, кладет подбородок мне на грудь и улыбается.
— Прости. Все пять твоих машин красивые, и мне нравится, что ты совсем не обычный.
— М-м-м, — я покачиваю ее из стороны в сторону, руки лежат на ее попке. — Ты бы сказала, что я сверхчеловек? Твой личный супермен, возможно?
Она хватает воротник моего пальто, и притягивает меня к себе, ее губы касаются моих.
— Продолжай говорить, большой парень. Посмотрим, к чему это тебя приведет.
— Я точно знаю, куда это меня приведет — к месту между твоих роскошных бедер, — я целую ее рот, затем нос. — Прости меня, Олли. Прости, что я был расстроен, когда звонил тебе.