Доверься мне
Шрифт:
— М-м-м… а знаешь, что лучше, чем быть без штанов, Картер?
— Что?
Оливия заползает на меня сверху, устраивается на моих бедрах, ее желтый сарафан задирается. Она берет мою руку, проводит ею по своим кремовым бедрам и погружает в них мои пальцы. Мне кажется, я заплачу, встретившись с этой горячей влагой между ее бедер.
Она наклоняется, губами касается моей челюсти.
— Быть без трусиков.
Никаких гребаных трусиков.
Она стягивает мои шорты, и я шиплю, когда ее рука обхватывает мой член. Он привстает в ее крепкой хватке, и я нащупываю свой
Я собираю ее влажные локоны в кулак.
— Я просто блять люблю тебя.
Черт, вы когда-нибудь видели, как самая красивая девушка в мире улыбается вам с вашим членом во рту? Боже, это стоит увидеть. Я делаю еще один снимок, прежде чем откинуть ее голову.
— Мне нужно, чтобы ты оседлала меня, детка. Прямо сейчас, блять.
Оливия прижимается ко мне, раскачивается, позволяя моему члену скользить по ее влажной щели, и когда она приподнимается, выставляя головку вперед, я останавливаю ее.
— Подожди. Я просто хочу сказать… спасибо. Спасибо за сегодняшний день, Олли. Провести день, делая то, что мы с папой делали вместе, поехать со мной к нему… для меня это значит многое. Спасибо тебе.
Она нежно и немного застенчиво улыбается, и садится обратно на мои бедра.
— Я подумала, может, в следующем году на день рождения твоего отца мы проведем вместе всю неделю, как он всегда делал, с тобой, твоей сестрой и твоей мамой. Сделать то, что вы делали вместе. И Хэнка позовем. Мы можем поделать то, что они любили делать с Ирландией. Может, это будет отличным поводом это вспомнить.
Я не знаю, как нашел ее, но я уверен, что это была судьба точно так же, как я одной ночью вошел в тот же бар, что и Хэнк.
— Могу я спросить тебя кое о чем, Олли? Что ты сказала? Моему отцу? Когда ты встала на колени…
— Спасибо.
— Спасибо?
— Я поблагодарила его за то, что он подарил мне еще одну семью, доверил мне любить их. Я поблагодарила его за то, что он вырастил человека, которого я люблю, и за то, что он привел его ко мне, — ее рука скользит по моей челюсти. — Я поблагодарила его за тебя, Картер.
Моя грудь сжимается, в горле комок, который невозможно проглотить, но я все равно пытаюсь. Когда это не срабатывает, я смотрю на небо, и одна слеза капает из моего глаза. Губы Оливии ловят ее, и когда она шепчет, как сильно она меня любит, я зарываюсь в нее до основания. В самое лучшее, что когда-либо было моим.
— Ты сожжешь стейк, если не перестанешь смотреть на меня.
Я ухмыляюсь Оливии, и подмигиваю ей. Она лежит на траве на одеяле, ноги подняты вверх, в руках книга, кудри на макушке собраны. Я не знаю, как кто-то сможет отвести от нее взгляд, но она придирчива к тому, какой должен быть ее стейк, а мне нравится ей угождать, так что я все же отрываю свой взгляд.
Сегодняшний день был прекрасен, это лишь тизер грядущего лета, дней, которые мы проведем вместе, и я не хочу, чтобы они заканчивались. Этот день оказался отдыхом, которого я так хотел. Отдых от постоянной необходимости быть на связи, от постоянных размышлений о следующих матчах. Перерывы
— Это твой телефон? — зовет Оливия, поворачиваясь в направлении двери во внутренний дворик.
Я напрягаю слух, и когда слышу свой рингтон, закрываю крышку барбекю и бегу к двери. Мой телефон лежит на кухонной столешнице, а номер я не узнаю.
— Я говорю с Картером? — спрашивает голос на другом конце.
— Это Картер.
— Здравствуйте, Картер. Меня зовут доктор Мерфи. Я врач Главной больницы Ванкувера. Вы указаны как контактное лицо Хэнка де Вриса в экстренных случаях.
Щипцы для барбекю в моих руках грохнулись на пол, и я едва улавливаю зовущий меня голос Оливии.
— Произошел несчастный случай.
ГЛАВА 44
ОНА ТАКАЯ… БЕЛАЯ
Мне не нравится как здесь пахнет. Стерильно, как после отбеливателя. Оттенок апельсина приятный, немного освежает. Но здесь просто слишком… чисто. В целом все нормально, но в последнее время я слишком часто понимаю, что мне трудно угодить. Здесь холодно и душно, а не тепло и уютно, как в квартире Хэнка.
— Ты уверен, что хочешь жить здесь? Здесь все ужасно… — я окидываю взглядом палату. Голые стены, на них лишь цитаты о том, что жизнь стоит проживать на полную катушку, а старость только в твоем поведении. — Белое.
— Цвет стен меня не беспокоит, Картер. Если ты не заметил, я слеп, как чертова летучая мышь.
Я смеюсь, глядя на своего друга. Он наслаждается теплой погодой и тем, что вышел из больницы. Он также наслаждается рукой моей девушки в своей руке, и я сдерживаю стон в ужасе от его одежды: пастельная клетчатая рубашка с короткими рукавами заправлена в бежевые шорты-карго, задранные почти до грудной клетки, и кепка с надписью «Фанат Картера Беккета № 1». Носки, почти натянутые до колен, — это вишенка на торте, но Хэнк настаивает, что должен выглядеть шикарно, а Оливия говорит, что это главное.
— Ты можешь пожить у нас еще некоторое время, пока мы не найдем что-нибудь получше, — предлагаю я, заслужив укоризненный взгляд Шерри администратора «Sunset Living» из-за экрана ее компьютера.
Я имею в виду, «Sunset Living»24? Что это за название? Звучит так, будто все они уже на полпути к смерти. Он неудачно упал, из-за чего неделю провел в постельном режиме и под наблюдением в больнице, а еще дарит мне свои лукавые улыбки из-за Оливии, которая заботится о нем с тех пор, как мы перевезли его к себе. Этот мужик переживет нас всех.