Доверься мне
Шрифт:
Я бросаю взгляд на свою дверь. У Стеллы компания? Великолепно. Вероятно, очередной придурковатый чувак, который платит за то, чтобы быть ее другом. И она им это позволяет. А мне? Мне в ответ дали от ворот поворот.
Больше меня это не волнует. Нет, волнует. Я повел себя как полный мудак, пытаясь развести Стеллу на дружбу, вместо того, чтобы просто признаться ей в своих чувствах. И я бы постоянно извинялся за это, если бы она позволила. Прошло уже три дня, а от нее ни слова. Я уже пару раз писал ей, но безрезультатно. Вчера позвонил в дверь, но она не ответила.
Звонок не прекращается.
Мои пальцы зависают над струнами. Блядь. Блядь. Блядь.
Может, это не клиент. Возможно, пара. Кто-нибудь такой же милый, как те, с кем Стелла обычно видится. Она пустит его в свою постель? Позволит касаться себя? Будет прикасаться к нему? Несомненно. Если парень получит Стеллу в свою постель, он будет трогать ее. Много. Повсюду.
В затылке становится жарко и щиплет. Это не мое дело. Не мое собачье дело.
Звонок срабатывает снова. Я опускаю гитару и сжимаю зубы. По спине сбегает пот. Все, что я вижу — Стелла: ее мягкая, покрытая веснушками кожа медленно обнажается, когда какой-то придурок расстегивает ее топ…
— Твою мать.
Я встаю и шагаю к двери. Чтобы сделать что? Выставить себя идиотом? Умолять ее остановиться? Смешно. Невероятно нелепо. Ни за что я не стану таким парнем.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти, когда какой-то чувак начинает орать:
— Эй! Есть кто-нибудь? Вы не отвечаете, но все равно должны мне деньги!
Я напрягаю мышцы. Должна деньги? О, черт возьми, нет. Какого хера происходит?
— Эй! — кричит в коридоре сердитый парень. — Есть кто?
Он снова нажимает на звонок.
Ну, все. С меня хватит.
Тощий пацан студенческого возраста вздрагивает, когда я распахиваю дверь, но вскоре успокаивается.
— Эй, мужик. Прости, что беспокою. — Он сердито смотрит на дверь Киллиана. — Твой сосед впустил меня, а потом отказался открыть дверь. Кто-то же должен заплатить за этот суп.
В качестве доказательства он поднимает пакет, набитый коробками с едой.
На одно мгновение облегчение становится настолько сильным, что я прислоняюсь к дверному проему, чтобы дать ему возможность осесть. А потом его место занимает беспокойство, потому что если Стелла позвонила этому парню, она должна была открыть дверь. Я достаю из кармана несколько банкнот, намного больше, чем обычно стоит обед. Сунув деньги доставщику в руку, хватаю сумку и, не давая парню времени на размышления, быстро набираю код от двери Киллиана.
— Стелла? — зову, заходя в помещение.
Ее нет в гостиной, и мой пульс учащается. Мясистый орган заходится в груди, когда я ставлю суп и снова зову ее по имени. На этот раз громче. Вроде как в бешенстве, потому что ну, блядь.
— Стелла!
Слабый голос из ее комнаты заставляет меня бежать по ступенькам вверх, кровь стынет в жилах, в горле пересыхает.
Черт, если это хоть немного похоже на чувства друзей, когда нашли меня, теперь я абсолютно понимаю, почему они нянчатся со мной. Я врываюсь в ее комнату и, резко
Стелла лежит, свернувшись на кровати, и трясется, ее влажные волосы спутаны, кожа покраснела.
— Малышка. — Подбегая, трогаю ее лоб. Она горит. — Дерьмо. Как долго ты в таком состоянии?
Вокруг ее тела обернута пропитанная потом простыня. Тусклым взглядом она смотрит на меня секунду, а потом опускается на подушку. Ничего не говорит, только хнычет. И моя грудь сжимается.
Прошли годы с того момента, когда я в последний раз находился рядом с больным человеком. Кажется, тогда Киллиан болел гриппом. И с ним возилась Бренна. Но я помню детство и то, как обо мне заботилась мать.
— Давай, милая, — шепчу, приподнимая Стеллу. — Нужно устроить тебя поудобнее.
Ее голова падает мне на плечо, и девушка снова всхлипывает. Нездоровый жар ее тела ощущается даже сквозь мою рубашку, и я сдерживаю проклятие. Осторожно уложив ее на диванчик, торопливо иду в комнату Киллиана, где, как я знаю, есть бар с напитками. Я в курсе, потому что ублюдок украл у меня эту идею.
Вооружившись бутылкой холодной воды и чистым стаканом, возвращаюсь назад и вижу, что Стелла дремлет. Использую это время, чтобы сменить простыни на ее кровати и взять обезболивающее. Когда снова беру ее на руки, Стелла издает протестующий стон.
— Все хорошо, — мягко убеждаю. — Ты будешь в порядке.
— Больно, — хрипит она.
— Где?
— Горло. Повсюду.
Я усаживаю ее на кровать и разворачиваю грязную простыню. Она одета в мятые и пропитанные потом майку и трусики. Ебать. Проведя рукой по волосам, секунду колеблюсь, а потом расправляю плечи. Она должна быть в чистой одежде. Конец истории.
Это требует некоторых усилий, но я надеваю на нее свободную белую футболку и стягиваю под ней майку. Да, веду себя как ханжа. Я видел столько обнаженных женщин, что сбился со счета. Но это же Стелла. Кажется неправильным видеть ее обнаженной, когда она беспомощна и больна.
Правда, пока я делаю это, она не произносит ни слова жалобы. Просто смотрит на меня тусклым, апатичным взглядом. Протягиваю стакан холодной воды, она берет его дрожащей рукой и делает совсем небольшой глоточек.
— Еще, — приказываю, прикладывая стакан к ее губам.
— Больно.
— Знаю, детка. Но тебе нужно пить. — Передаю две таблетки обезболивающего. — Выпей это.
На выражение ее лица больно смотреть, но Стелла выполняет просьбу перед тем, как откинуться на подушки. Укрываю ее простыней, а потом нахожу градусник.
Все плохо.
— Тридцать девять и четыре? — Я смотрю на нее. — Малышка, стоило позвонить мне.
Стелла не отвечает, но опять начинает трястись, и я укрываю ее покрывалом.
Сажусь рядом и провожу рукой по ее голове, чувствуя, как внутри меня бурлят раздражение и беспокойство. Умираю от желания прикоснуться к ее волосам, гадая, так же они шелковисты, как выглядят. Но сейчас она липкая от пота и, снова ругаясь, достаю телефон, чтобы набрать номер доктора Стерн.
Она отвечает быстро.