Доверься мне
Шрифт:
— Три? — бормочу я, когда Мюррей отходит, чтобы выполнить наш заказ. — Насколько сильно тебя мучает жажда?
— Третий не для нас, — сообщает она перед тем, как подходит Тони, чтобы поболтать с ним.
Он рассказывает о своей жене Глории, которая со дня на день родит второго ребенка и пожимает мою руку, когда Стелла представляет меня как ее друга Джона. А потом Тони спрашивает, насколько ей понравился его рецепт минестрони18.
— Могу поклясться, он не настолько хорош, как мой рецепт яблочного торта, — говорит Мюррей, передавая
Пока Стелла возится с кофе, я беру пакет с едой и расплачиваюсь. Она бросает на меня возмущенный взгляд, который встречаю пожатием плеч. Меня воспитали так, что на свидании должен платить я. И вряд ли это сексизм, потому что я поступил бы точно так же, даже если бы мне нравились парни.
— Они дополнили друг друга, — дипломатично произносит она. — Суп на ужин. Торт на десерт.
Парни слишком заняты, чтобы продолжать болтовню, поэтому машут нам на прощание.
— Мы можем поесть в парке Юнион-сквер, — предлагает она на улице. — Это в двух кварталах отсюда.
— Так расскажешь мне, что входит в твой обычный заказ?
Стелла широко улыбается.
— Бейгл «все включено» с травяным сливочным сыром и копченым лососем.
Я спотыкаюсь.
— Стеллс, наше дыхание будет отпугивать людей.
Она весело смеется.
— Тогда хорошо, что мы не собираемся заниматься сексом.
Я бросаю на нее косой взгляд.
— Поцелуи, однако, были согласованным занятием, Стелла. Готовься. От чеснока я становлюсь смелым.
У входа в Юнион-сквер она останавливается рядом со стариком, который занят тем, что покрывает тротуар рисунками мелом. Мастер хорош, его образы так и пышут яркими красками. Он нарисовал несколько очень детализированных репродукций старых мастеров: Леонардо, Микеланджело, а рядом с ними Элвис со стразами и пухлогубый Джеймс Дин.
Художник поднимает голову и улыбается Стелле во все тридцать два.
— Звездочка.
— Рамон. Подумала, ты захочешь немного кофеина. — И передает ему стакан с кофе.
— Ты ангел, — говорит он, а потом делает глоток.
— Я думала, что я Звездочка, — замечает Стелла.
— Все звездочки — это ангелы, — настаивает Рамон. — Теперь я собираюсь нарисовать твой портрет.
— Позже я вернусь и посмотрю, — обещает она.
Мы киваем и отходим.
— Талантливый мастер, — хвалю старика.
— Так и есть, — между ее бровей образуется складка, — но он в своем собственном мире. Иногда мыслит трезво, иногда — нет. Он забывает заботиться о себе, так что окружающие люди помогают ему по возможности.
Не просто люди — Стелла.
— Ты и правда присматриваешь за всеми, да?
Я чертовски восхищаюсь этим в ней. Однако Стелла точно не любит внимания. Хмурится сильнее, а щеки розовеют.
— Это не… я просто… никто не заботился обо мне, пока я об этом не попросила, хорошо помню это ощущение. Если вижу человека, который нуждается в помощи, я просто… действую.
Я обнимаю ее за плечи и прижимаюсь поцелуем к макушке.
—
На скамейке под деревьями мы подкрепляемся все еще теплыми и мягкими бейглами.
— Это удивительно вкусно, — произношу я с набитым ртом, — полно чеснока, но вкусно.
Глаза Стеллы загораются, а набитые едой щеки делают ее похожей на бурундука.
— Я же говорила.
Она проглатывает, слизывает прилипший крем-сыр со своих губ и улыбается, словно ребенок летом. Я наклоняюсь, минуя составленные стаканы с кофе и бутерброды, и целую ее. Протестующий вскрик вибрирует на моих губах, и я улыбаюсь, не двигаясь с места.
— Джон, от меня воняет, — снова протестует она, касаясь моих губ своими.
— Я тебя предупреждал, — прикусываю ее губу и слегка посасываю, — чуточка чеснока не отпугнет меня.
К слову, от нее не воняет. Может быть, дело в прописной истине, что люди, которые едят одно и то же, не замечают запаха. Или, возможно, я просто хочу поцеловать ее. Больше всего на свете. Поэтому у поцелуя вкус Стеллы, маслянисто-сладкий, как ириска на моем языке. Ее губы смягчаются, и она наклоняется ближе, пальцами сжимая мое плечо и проводя по краю воротника. Я ощущаю это прикосновение у основания позвоночника.
Мы целуемся под солнцем, губами исследуя губы друг друга. Забавно, но мы оба немного посмеиваемся между подходами. Я даже не осознаю, что мы качаемся, пока почти не падаем.
Вытягиваю руку вперед, чтобы поддержать нас, а второй обнимаю Стеллу за плечи, чтобы прижать к себе. Она хихикает, и я в последний раз прижимаюсь к улыбающемуся рту.
— У меня от тебя голова кружится, Звездочка.
Голубые глаза светятся, глядя на меня.
— Для тебя Звездный Лорд.
— Не путайся с моими кумирами «Марвел», Кнопка. Было бы совершенно неправильно связывать тебя с Питером Квиллом. Некоторые вещи священны.
Стелла весело качает головой, но потом ее внимание переключается на парк, и она садится немного прямее.
— Ты заставляешь меня забыть, где я нахожусь.
Девушка не краснеет, но опускает плечи, как будто пытается выглядеть гораздо меньше, и до меня доходит, что она смущается. Несмотря на острое желание, я не касаюсь ее снова.
— Ты не любишь публичной демонстрации чувств?
— Не уверена, — немного кривится Стелла и легонько качает головой, прикусывая уголок губ. — Никогда этого не делала. А ты?
Публичная демонстрация? Ага. Многие мои сексуальные контакты происходили в открытую. Минет в комнате после вечеринки, перепих по-быстрому в холле, групповушка в гостиничных номерах. Ерзаю на сиденье, деревянная скамья вдруг становится чертовски неудобной. Я не стыжусь своих поступков в прошлом. Но приравнивать это к тому, чем занимаюсь со Стеллой, кажется неправильным.
Она внимательно наблюдает за мной, и ее улыбка становится кривой.
— Судя по выражению твоего лица, ответ положительный.