Доверьтесь мне. Я – доктор
Шрифт:
– Черт, у нас тут протечка, – воскликнул мистер Ричи, и Дэниел усердно закивал в ответ.
Я побледнел и быстренько пошел своей дорогой.
Видимо, именно из-за постоянных контактов с кровью, брызжущей под давлением, у мистера Ричи и мистера Рашмора на одежде, если приглядеться, всегда где-нибудь найдется пара кровавых пятнышек. Или так, или это следы их последней жертвы. Конечно, нельзя исключать простого совпадения, но разве может нормальный человек по доброй воле выбрать такую кровожадную специальность? В следующий раз, когда буду стоять за Дэниелом в очереди в буфете, постараюсь приглядеться, нет ли у него на шее
Вторник, 19 августа
Мой пейджер трезвонит не умолкая. Какая бы проблема ни возникла, вызывают меня, и она становится моей. Сложно сказать, какие звонки раздражают сильней всего, но один из лидеров рейтинга, совершенно точно, – вызов, поступающий из отделения, откуда ты только что вышел.
– Доктор, вы не могли бы подойти выписать парацетамол для койки 15? – говорит бестелесный голос в трубке.
– Но я же только что у вас был! – и медсестра в ответ просто повторяет все еще раз.
Также одну из верхних строк занимает тот факт, что они никогда не говорят, из какого отделения вызов, и о каком пациенте идет речь, словно мы общаемся телепатически. Но если так, зачем вообще нужен пейджер? Список можно продолжать бесконечно.
Сегодня меня вызвал по пейджеру Льюис. Руби дежурила с ним вместе прошлой ночью, и ей совсем не удалось поспать, поэтому она пораньше сбежала домой, оставив Льюиса обороняться в одиночку.
– Макс, ты должен мне помочь, – воззвал ко мне Льюис из телефонной трубки, когда я перезвонил по номеру на экране.
– А в чем дело? Что случилось? – спросил я, гадая, зачем ему сдалась моя помощь, если он закончил учебу одним из лучших на курсе.
– Тут пациентка умерла, – ответил голос в телефоне.
Я немного растерялся.
– Неожиданно? – поинтересовался я.
Звучит странно, но в действительности есть пациенты, гибель которых возможна и предсказуема, а есть те, чей уход становится неожиданным.
– Мне надо засвидетельствовать факт смерти. Ну, то есть что она правда умерла. Я раньше ни разу не видел покойников, ну разве что на анатомии в универе. Понимаешь, вообще не видел никого, кто… ну понимаешь, умер, – взмолился он.
– Я понятия не имею, что делать. Макс, у тебя ведь это уже было, можешь прийти мне помочь?
Я живо припомнил, как жутко было освидетельствовать мистера Кларка. Поэтому, несмотря на то, что мой рабочий день давно закончился, я поспешил к Льюису, торчавшему перед боксом, куда перевезли тело пациентки.
– Ты заходи первый, – сказал он, подталкивая меня к двери.
Я вошел, и мгновение мы с ним постояли в почтительном молчании. Тело миссис Липтон лежало на койке, волосы мягко обрамляли безжизненное лицо. Сестры уже привели труп в порядок, обмыли и до подбородка накрыли простыней.
Уголком глаза я наблюдал за Льюисом. Несмотря на 95 килограммов веса и репутацию громилы-регбиста, вид у него был потрясенный, а руки автоматически разглаживали простыню в ногах кровати.
– Ты когда-нибудь думаешь о смерти? – спросил он.
– Иногда, – ответил я.
– Так странно, что ее тут больше нет, правда? – сказал Льюис.
Потом добавил:
– А ты веришь в Бога?
– Нет, – ответил я, решив, что сейчас, пожалуй, не лучшее время затевать теологическую дискуссию.
– Я хожу в церковь, но все равно как-то не уверен. Слишком уж просто получается, – продолжил он, не отклоняясь от темы.
– Мне казалось, ты христианин. Единственный на медицинском факультете. Разве нет? – поинтересовался я.
В университете мы с Льюисом особо не дружили, но он запомнился мне по Ярмарке новичков, на которой без всякого стеснения перемещался между стендами Общества геев, лесбиянок и бисексуалов, Христианского братства и команды по регби, и вызвал мое уважение хотя бы тем, что выделялся на фоне обычных представителей среднего класса, тех, у кого «папа-тоже-врач», то есть большинства студентов-медиков. Мне всегда казалось, что раз врачи лечат больных из всех слоев общества, то и среди них должны быть разные люди. Однако, хоть разница и просматривалась, студенты были, в основном, из обеспеченных семей. С другой стороны: шесть лет в университете, плата за учебу, никаких грантов, да еще надо на что-то жить – мало кто может такое себе позволить.
– Ну да, я вроде христианин, но медицина и вообще все это, тут волей-неволей задумаешься, правда? – сказал Льюис.
Я кивнул. Пока наши ровесники сидели за компьютерами или на совещаниях, мы стояли в боксе, глядя смерти в лицо, и пытались найти ответы на самые сложные вопросы, с которыми сталкивается человек. Даже не знаю, хорошо это или плохо.
– Она мне очень нравилась, – сказал Льюис. – Работала кондуктором в автобусе, который ходил к дому моего дяди. Конечно, она вышла на пенсию еще до моего рождения, но совпадение забавное, правда же?
Мы еще мгновение постояли в тишине, размышляя. У меня ком подступил к горлу. Миссис Липтон умерла без мучений, она прожила хорошую жизнь и скончалась в окружении родных, но все равно это было чрезвычайно грустно, даже слишком, для двух начинающих интернов после какой-то пары недель работы. В глазах у Льюиса стояли слезы. Я сделал вид, что ничего не заметил.
Вдвоем мы провели необходимые проверки, чтобы убедиться, что она действительно мертва, окончательно и бесповоротно. Справившись со своей задачей, мы вышли из бокса, почтительно кивнули родным, дожидавшимся за дверью, не представляя, что еще можем сделать или сказать, и покинули отделение.
– Господи, только подумай, каково умереть в таком вот месте, – сказал Льюис, окидывая взглядом лампы дневного света на потолке и облупившуюся краску на стенах коридора.
– Лучше подумай, каково провести в таком вот месте всю свою жизнь, – ответил на это я.
– И то правда! – хохотнул Льюис, и мы пошагали к автобусу, чтобы ехать домой.
Среда, 20 августа
Сегодня снова дежурство. На этот раз не только в самой больнице, но еще и в отделении скорой помощи, где надо осматривать больных, которым, по мнению тамошних врачей, требуется хирургическое вмешательство. Начало смены прошло пугающе спокойно, так что я с огромным – без шуток – удовольствием посмотрел по телеку «Несчастный случай». До чего же в сериалах все просто! Врачи не бродят по отделению, разыскивая бланки для анализа крови, и не выясняют на ходу, как отправить пациента на рентгенографию грудной клетки. Компьютеры никогда не ломаются, а телефоны, хоть и звонят где-то на заднем плане, сразу замолкают, если случается драматический момент.