Довольно Странные Истории
Шрифт:
– Единственная правда в том, что пульта нет ни у кого, но переживают по этому поводу далеко не все. Может, теперь расскажешь мне свой сон?
– Я видел церковные купола, а над ними летали птицы.
– Как ты видел купола – с земли, или на уровне глаз?
– На уровне глаз. Очень мало мест, откуда можно увидеть купола на уровне глаз. Кружащие птицы – черные или белые, я не запомнил.
– Ясно, – Константин кивнул. – Это значит, что ты умрешь завтра.
– Не верю, – рассмеяться удалось с трудом.
– Правильно, но ты будешь помнить об этом много лет – всю жизнь до смерти.
– Эх, Костя. Гад ты все-таки, – признать очевидную физическую правоту толкователя,
Странность №11: Портрет Вельветового Джона
Из-за невысокой стоимости в настоящее время вельвет часто используется в похоронных компаниях для обивки последнего пристанища изнутри:
«Элитный деревянный гроб материал – вельвет цвет – светлый
Шикарный элитный гроб!!
только в нашей компании вы найдете большой ассортимент!!»
Материал рекламного характера
Жил в СССР один молодой человек, в семидесятые был известен под прозвищем Вельветовый Джон (настоящего имени никто не помнит, но носил он изо дня в день один и тот же вельветовый костюмчик и очечки, как у Джона Леннона). Вельветовый Джон был увлечен идеей фиксации перемен собственной личности во времени. Пытаясь дискретизировать время, он ввел в свою жизнь немудреную систему вех. Год за годом, каждый месяц, строго пятнадцатого числа, Джон посещал ГУМ, где за несколько монет можно было сфотографироваться в автоматической фото-кабинке. Ленточки своих черно-белых физиономий Джон подписывал и складывал в архив (картонную коробку).
Как-то раз, не важно, в каком месяце и какого года (да теперь уже никто и не вспомнит), ровно пятнадцатого числа Вельветовый Джон изрядно подгулял в компании, но, верный принципам, отказался нарушать ритуал. Презрев опасность появления сильно нетверезым в главном торговом центре страны (опаснее тогда было разве что на стены мавзолея помочиться), Джон отправился к роботизированному фотографу. Все прошло гладко, Джон получил вожделенную карточку и благополучно вернулся к компании. Но когда на следующее утро (шестнадцатого числа неважно какого месяца семьдесят какого-то года) Джон смог сосредоточиться настолько, чтобы разглядеть сделанные накануне фотографии, его постиг страшный удар. С ужасом Джон обнаружил, что лицо на карточке несомненно его, но глаза – за прозрачными стеклами очков притаилось уверенное и неумолимое зло, будто там поселился сам дьявол. От взгляда лица с фотографии бросало в дрожь, становилось немыслимо и необъяснимо жутко, хотелось бежать без оглядки, спрятаться, все равно куда, лишь бы подальше.
Разорвав фотографию в конфетти, Джон хотел перефотографироваться, но пятнадцатое число неважно какого месяца семьдесят какого-то года ушло безвозвратно. Отлаженный механизм сломался. Для Джона это стало катастрофой. Он перестал фотографироваться по пятнадцатым числам и явственно нервничал, даже если просто находился в одной комнате с фотоаппаратом или чувствовал, что мог случайно попасть в чей-то кадр. Бросил пить, но все равно продолжал хиреть, замкнулся в себе, прекратил общение с друзьями и вскоре вовсе исчез.
Странность №12: Сомнения
Главное – не научиться читать. Гораздо важнее научиться сомневаться в прочитанном.
Джорж Карлин
Одна симпатичная, но, впрочем, незатейливая в пределах определения «мило» девочка очень любила сомневаться. Бывает, ляжет на диван или около дивана, глаза закроет, кровоток в обратную сторону запустит, и как начнет сомневаться во всем, что под хвост мысленный ни попадет. То есть, какую реалию ни возьми, все для нее не слишком убедительным оказывается. В душе девочка сомневалась на уровне нейронов, перемещая их из головы в брюшную полость, чтобы ощутить там тепло и тут же засомневаться в собственной душе как исходной информационной прошивке. При этом центром масс девочки все же оставалась голова – там помещался архив памяти.
Памятный накопитель, являясь бесстрастным носителем, всякий раз выдавал девочке табличную сводку. И как девочка эту сводку ни фильтровала, выходило, что все в ее жизни складывается правильно, закономерно и счастливо. Событийный поток, фиксируемый памятью, оказывался сладко-молочным и в берегах кисельных. Любой порог молочко плавненько обтекало, и текло себе вверх по наклонной. Именно в этом девочка любила сомневаться больше всего. Она представляла себе внешний мир в виде забавного ёжика, обращенного к ней не иголками, но мягким брюшком, теплым и нежным. И тут же сомнения говорили в пользу лобстеров на ужин перед посажением на электрический стул. При жизни девочка с упоением сомневалась в том, что сама уже умерла. Посмертно же ей полюбились сомнения в существовании жизни как таковой.
Лишь однажды девочка призналась мне, что эта ее любовь к сомнениям и вообще нормальное поведение рефлексанта – это вовсе не ее любовь, а так, повязка на глаза, потому как если не сомневаться, то будущее, которое и так светло, что смотреть на него без стеклышка закопченного решительно невозможно, совсем ослепит. «Оно ведь яснее ясного, белее белого, будущее это» – говорила девочка без сомнений.
Сомнения – не только шоры, антисептик и контрацептив, а еще и игрушка, которую сам себе под елочку новогоднюю подкладываешь – в этом мне девочка признаваться отказалась. Просто рассмеялась, намекая на то, что моя роль в ее жизни насколько незначительна, что на счет моей персоны ей даже сомневаться смешно.
Странность №13: Герострат
Дело о древнегреческом поджоге. Кто помог Герострату войти в историю? Был ли легендарный житель Эфеса невинной жертвой правосудия?
Материал издания «Аргументы и Факты»
Герострат, прежде чем сжечь овчарню, всячески ратовал о присвоении деревянной постройке статуса святилища. Греческие власти косились на парня с подозрением. Религиозный фанатизм штука опасная, а этот, который все норовил прибить к хлеву табличку «Эфесский филиал храма им. Артемиды», судя по всему, еще и с головой не дружил. Гнали Герострата с его заморочками в шею, даже зуботычины применяли. Тем не менее, как-то раз, сильно накоктейлившись, Герострат таки повесил табличку на ворота овчарни и, не теряя времени, зажег по полной программе. Все это давно известно и не вызывает никакого интереса. Гораздо занимательнее протокол допроса Герострата сотрудником следственных органов Древней Греции, приведенный ниже.
Следователь: Ты чего такой копченый?
Герострат: Так это… горело там.
С: Ты поджег?
Г: Нет.
С: Ага. А спички-то мы у тебя нашли.
Г: Они же сырые, можете проверить.
С: Хм, действительно сырые. Значит, не поджигал?
Г: Нет.
С: А кто поджег? Кроме тебя этот хлев никому вообще ни во что не упирался.
Г: Слушайте, вот чего вы ко мне привязались? Я вам сразу сказал – не того берете.
С: Ладно, продолжим разговор после пыток.