Дождь из высоких облаков

Алексеев Сергей Трофимович

Надежда даже не нашлась что ответить, остановилась и выключила телефон. Потом заскочила в корреспондентскую, накинула плащ, прихватила сумочку и побежала к лифту.

Укрывшись зонтиком, Рита разгуливала по площадке возле крыльца, на плечике ремешок изящной сумочки, туфельки на каблучках – эдакая маленькая женщина...

– Нас никто не должен слышать, – предупредила она и, взяв Надежду под руку, повела в сторону, к мокрым скамейкам. – Это тайна. Если нас подслушают террористы, ничего не получится.

Все

это напоминало сейчас неуместную детскую игру и очень раздражало Надежду.

– Хорошо, говори, – поторопила она. – У меня мало времени.

– Это секрет государственной важности.

– Понимаю, говори...

– Если бы мой папа не попал в заложники, я бы ничего не придумала, – шепотом заговорила она. – Но когда оказываешься в безвыходном положении, приходят самые оригинальные решения.

– Ну, и что ты придумала?

– Театральный центр заминирован, правильно? Никакой штурм невозможен. Они сразу взорвут здание.

– Я это знаю, знаю, – теряла терпение Надежда. – Что нужно сделать?

Девочка встала на скамейку, чтоб быть вровень с Надеждой, укрыла ее зонтиком и зашептала в ухо:

– Нужно взять усыпляющий газ и пустить его в «Норд-Ост». Какой-нибудь нервно-паралитический, чтоб подействовал мгновенно. Я смотрела в Интернете, такие газы есть...

Надежда чуть отпрянула и поежилась от ее слов. Глаза Риты блестели, однако внешне она была совершенно невозмутимой.

– Ну и что дальше?

– Потом нужно обезвредить террористов и освободить заложников.

– Как обезвредить?

– Войти туда в противогазах и всех схватить. Или уничтожить.

– Ты думаешь, этого уже не придумали? Не догадались?

– Нам это неизвестно, – жестко произнесла Рита. – Поэтому вы должны рассказать про мой план президенту. Или директору ФСБ.

– Как же я им расскажу? Это невозможно!

– Я все придумала. Вы пойдете брать у них интервью.

– Как? Думаешь, так просто, пришел и взял...

– Мама позвонит Крикалю, – не моргнув глазом продолжала она. – И попросит, чтобы он устроил пресс-конференцию. Крикаль сделает для мамы все, что она ни попросит.

– Почему ты так решила?

– Я слышала все, что говорила вам мама, – преспокойно сообщила девочка. – От меня не надо ничего скрывать. Папа, например, не позволял себе этого. И скрыл только то, что я дочь Крикаля.

– Рита?

– Не надо меня обманывать, Надежда, – жестом остановила она. – Ну и что, если я биологическая дочь другого мужчины? Папа у меня один, и я хочу ему помочь... И еще, скажите президенту, я теперь буду придумывать такой газ, который бы действовал только на террористов и всяких преступников.

– Это невозможно, Риточка.

– Вам так кажется, – деловито перебила девочка. – Тут важно найти алгоритмы. И я их найду. Вы видели глаза террористов? И особенно

женщин в черном? Даже на экране заметно – в них отражается смерть. Если я это вижу, значит, смерть – категория физическая. А все физическое имеет исходные качества. Это вид энергии! И если так, то алгоритмы существуют!

Надежду знобило от ее слов.

– Ты бы лучше придумала имя брату.

Рита спрыгнула со скамейки и по-детски беззащитно посмотрела снизу вверх.

– Папа звонил... И связь с ним оборвалась. Значит, будет Иван...

Илья сидел одетым между двух накачанных полуобнаженных мужчин, только что вышедших из парной. Молча пили пиво.

Вошел третий, кавказского вида, волосатый, поджарый авторитет с полотенцем на плечах. Даже по его движениям и манере держаться было ясно, что это человек блестящего ума и незаурядных способностей. Все вскочили, оживились. Увидев Илью, кавказец вроде бы обрадовался, раскинул руки.

– Кто к нам пожаловал! – Обнял, дважды обозначил поцелуй. – Садись, садись, брат! Давно тебя не видел!

Сел рядом, улыбался, но глаза были непроницаемыми.

Все отражались в зеркальном потолке, и было ощущение, что сидят на небесах, только в перевернутом виде.

Это была «крыша» Ильи, но в ее присутствии он чувствовал себя раскованно и свободно.

– У нас сегодня банный день, брат, – сообщил кавказец. – Попариться не желаешь?

– В следующий раз, – вальяжно отмахнулся тот. – Сегодня ограничен по времени. Есть один вопрос, Айдар...

– Что-то плохо выглядишь, – заметил кавказец, зорко вглядываясь в него и одновременно наливая пиво. – Когда отдыхал? Поедем со мной на Майорку?

– Проблемы – голова кругом, – нарочито пожаловался Илья.

– А ты скажи – поможем!

– Слышал, что в Москве происходит?

– Как не слышал? Но это политика. А политика нам, как говорят, по барабану.

– У меня в театральном центре человек сидит, в заложниках у террористов. Очень дорогой для меня человек, как брат. Выручить надо, Айдар, достать его оттуда. Он ранен.

Все трое переглянулись.

– Как он там оказался? Почему? – спросил кавказец.

– На спектакль пошел. Он журналист, с телевидения.

Авторитет приложился к кружке, вытер полотенцем лицо.

– Это вопрос, – заключил он, раздумывая. – Сам понимаешь, у меня с террористами связи нет.

– У кого есть?

– Они чужие, надо искать у кого.

– Найди, Айдар!

– Если ты просишь, значит, для тебя это важно.

– Иначе я бы не к тебе обратился, а к генеральному прокурору.

Это было расценено как шутливый комплимент – авторитет с подручными весело рассмеялись.

– Добро, сэр Дюк! – согласился кавказец. – Напиши мне, как зовут твоего брата.