Дождь в наших сердцах
Шрифт:
Тётя разговаривала с кем-то по телефону.
И я могла бы уже уснуть, потому что подумала, что разговаривает со своим мужчиной, но… я отчётливо услышала её встревоженный голос. Разобрать её слов я не смогла. Уснуть мне уже точно не удастся.
Я осторожно скинула со своей талии большую руку Аарона, которая даже во сне прижимала меня к себе. И осторожно встав с кровати, подошла к двери, слегка приоткрыв её.
— Да, конечно… Боже, я сейчас приеду…
Боже, я сейчас
Что происходит?
Я прижалась к двери. Я знала, что что-то не так, но спросонья не могла ничего сообразить.
Мне пришлось выйти с комнаты, чтобы не разбудить Аарона, и узнать у Лили, что же произошло и куда она собирается ехать посреди ночи? Может, что-то у её мужчины произошло, и ему нужна была её помощь?
Мои шаги было незаметно скрыть, я топала слишком громко, даже если старалась идти тихо. И тётя почти сразу обернулась.
— Гномик? — её губы растянулись в натянутой и невероятно напряжённой улыбке, которую она старалась от меня скрыть.
Произошло что-то серьёзное?..
— Лили? — в ответ спросила я, наблюдая за тем, как она в спешке натягивает джинсы. — Куда ты собираешься? Кто звонил?
— Милая, ложись спать, пожалуйста, — Лили заботливо, почти уберегая от чего-то, провела рукой по моим волосам.
— Нет, что происходит?
Я напрягалась всё сильнее с каждой секундой.
— Лаура…
Глазами зацепилась за её дрожащую губу. Будто у неё сейчас начнется истерика.
— Что?
— Бабушка умирает…
33 глава. В этот день мне хотелось умереть
Звон в ушах был первым, что случилось со мной после удушающих слов Лили. А потом меня шатнуло в сторону и перед глазами появились чёрные круги. Мне нечем дышать — за несколько секунд мне перекрыло дыхание, и из глаз брызнули слёзы от боли, от безысходности, от паники, нарастающей с быстрой скоростью внутри меня.
— Что значит — бабушка умирает?! — завопила я истерическим голосом так громко, что запершило в горле.
— Лаура, тише… — я видела, как трясло тётю, она переживала не меньше меня, но ей приходилось сейчас успокаивать именно меня.
— Нет! Объясни мне!
— Сердечная недостаточность, Лаура. Ты знаешь, что бабушка болела на протяжении почти всей своей жизни. Пришло её время.
Я не понимала, нет, почти возмущалась, как она могла говорить о таком так просто?! У неё умирает мать, а она спокойно принимает это, как должное.
У меня так не получается.
Я не такая сильная, как Лили.
У меня снова умирает близкий человек.
Теперь, кроме тёти, у меня нет никого из семьи.
Родители, бабушка, все оставляют меня…
Захлёбываясь
Из моей комнаты выходит Аарон, совершенно не понимая, что происходит. Но, когда его взор падает на меня, едва ли в рассудке, он тотчас падает на колени рядом со мной, поднимает и прижимает к себе.
— Лаура? — парень старается дозваться, но я нахожусь в каком-то своём пространстве, где никого нет, кроме моих страданий. Я даже толком не слышу его, не чувствую его объятий. — Что случилось? — теперь он спрашивает у Лили, которая уже почти выходит из дома.
Я должна быть рядом с бабушкой. Я хочу увидеть её в последний раз!
Лили собралась ответить Аарону, но я перебиваю и выкрикиваю:
— Я поеду с тобой! Возьми меня с собой! — мой тон не умоляющий, а твёрдый и требовательный.
— Нет, сиди дома, — строго отчеканила тётя, забирая связку ключей с тумбы.
— Я поеду с тобой! Я должна быть с ней! Я хочу увидеть её в последний раз!
Чувствую, как руки Аарона сжимают меня сильнее, но это не помогает. Это впервые, когда его объятия не помогают мне никак.
Родригес, всё ещё оцепеневший от происходящего, бросает тёте:
— Просто скажите, в какой больнице её бабушка.
Он догадался. Не требовалось объяснений.
— Больница на 501 Нью-Лотс-авеню.
И за тётей захлопывается дверь. Я снова начинаю задыхаться в слезах, неосознанно сжимаю Аарона и причиняю ему боль, но он, сцепив зубы, молчит. Просто терпит. Позволяет мне таким образом притупить собственную боль.
Когда я снова чуть не упала, Аарон подхватил меня за талию и повёл в комнату. Бережно усадил на кровать, включил свет и сел передо мной на корточки, целуя мои ноги, крепко сжимая мои руки, стараясь хоть как-то успокоить меня.
— Родная, пожалуйста, посмотри на меня, — просил Аарон, стараясь отыскать в моих глазах и лице ответ.
— Аарон, отвези меня!
— Родная…
— Я сказала: отвези! — у меня путался язык, я запиналась из-за отсутствия воздуха.
— Хорошо. Одевайся, я отвезу. Но тебе нужно успокоиться, я очень тебя прошу.
Это невозможно, как он не понимает? Как мне нужно успокоиться, когда я знаю, что у меня умирает близкий человек?
— Давай, Лаура, — блондин сжимает мою руку в своей руке, а я стараюсь хотя бы посмотреть ему в глаза. — Глубокий вдох и выдох, вместе со мной.
Аарон начинает дышать вместе со мной, стараясь привести меня в чувства. Но я по-прежнему не могу. Я по-прежнему задыхаюсь. Это слишком трудно. Не справляюсь.