Дождь в наших сердцах
Шрифт:
— Да, — согласился тот самый Юджин.
Я вновь засмотрелась на него. Он был самым сексуальным, как говорили старшеклассницы, парнем в школе. Тогда мне было незнакомо это слово, но я думала, что «сексуальный» значит «крутой». Его волосы всегда были уложены на две стороны, на лбу всегда болталась чёлка, которую сейчас все называют «шторами», но раньше девушки с ума сходили по таким причёскам и считали их самыми красивыми. У Юджина были ярко-синие глаза, которые на свету были почти хрустальными. На груди у него была татуировка какая-то — это я слышала из разговоров старшеклассниц, которые проводили
— А почему именно меня?
— Ну как это почему? — рассмеялся рыжий. — Ты же у нас такая красивая и милая… Такая хорошая девочка… — чуть захрипел он.
— А остальные разве не такие, как я? — не понимала я.
— Нет, — отрезал Юджин. — Ты особенная, малышка.
Я особенная малышка. Тогда я краснела от тех слов, потому что мне было очень приятно. Сейчас же от слова «малышка» меня выворачивает.
Юджин и его компания уговорили меня прийти на вечеринку. Юджин дал мне адрес, а потом они даже провели меня до дома, когда я сказала, что не знаю, как дойти. И почему я была так глупа и наивна… В тот день я сказала тёте, что пойду к подруге (которой у меня не было) на ночёвку. И Лили поверила… отпустила…
Я до сих пор помню запах алкоголя в том доме, как только вошла в него. Меня словно ждали. Словно поджидали. До сих пор не понимаю, как меня не смутило то, что на той вечеринке все были взрослые и лишь я одна такая мелкая… Я считала себя крутой, ведь именно меня позвали на вечеринку! Я считала себя элитой.
Меня почти сразу встретил Юджин со своими друзьями, которые улыбались во все зубы самой светлой улыбкой. Кто-то из них был пьян, но только не брюнет. Он касался моих плеч, пока проводил на кухню. Было громко и весело. Играла моя любимая музыка, и я танцевала под неё, качая головой и прыгая к потолку. Это выглядело весело, по-детски.
Юджин дал мне попить сока, потому что алкоголь же мне нельзя было. Только вот я отчётливо чувствовала горьковатый вкус в своём соке… но я была глупа и не додумалась ни о чём. Я подумала, что мне просто показалось. Через какое-то время мне стало еще веселее и, заметив это, Юджин и его друзья повели меня в отдельную комнату на втором этаже.
А потом… По щекам катятся слёзы, когда я вспоминаю, что было потом.
Я не знаю, как у них хватило совести. Как у них хватило смелости. Как у них хватило мозгов на такое. Мне было всего тринадцать, когда я очутилась на коленях перед пахом Юджина, который в это время снимал всё на телефон сверху.
К сожалению, я была слишком пьяна, чтобы оттолкнуть, чтобы крикнуть, чтобы хоть что-нибудь сделать, чтобы предотвратить. Я помню, как он беспощадно вбивался в мой рот, пока его друзья стояли сзади него и смеялись с меня.
На утро болела голова, и я ничего не понимала. Но потом вспомнила каждую деталь того вечера. Наверное, в тот момент я впервые поняла, что бывает с такими хорошими девочками, как я, которые не умеют отказать и которые слишком глупые…
Юджину было восемнадцать,
В тот день Лара исчезла. Я больше никому не позволяла так себя называть. Именно с того дня появилась та разбитая и уничтоженная Лаура, которая существует по сей день. Существует, не живет.
???
Я четыре года ничего не слышала об этом человеке, потому что он уехал из города из-за каких-то семейных обстоятельств. А теперь вновь услышала. Юджин написал Эрике, потому что знал, что она моя подруга. И также он написал именно ей, потому что я его всюду заблокировала, а на незнакомые номера и сообщения от незнакомых людей, я не отвечала.
Вернувшись к себе домой и уже поплакав, поговорив с Лили, я сразу кинулась к телефону, чтобы отправить сообщение Эрике. У меня тряслись руки от волнения. Мне не терпелось узнать, что он ей написал, да и вообще зачем! У них никогда не было ничего общего. Моё сердце снова чувствовало беду.
Я: Эрика, я дома, что он тебе написал?!
Трясущимися руками я держала в них телефон и то и дело постоянно открывала диалог с Эрикой, чтобы узнать, просмотрела ли она… А ответила она мне спустя полчаса, когда у меня уже разболелось сердце от переживаний.
Эрика: Привет снова. Давай я наберу тебя? Поговорим…
Я: Хорошо, звони.
Я ждала звонка от Эрики, как последнюю помощь. Сразу приняв вызов, я снова спросила, что он прислал. Мне не давало спокойствия его возвращение и его внезапные сообщения моей подруге.
— Слушай, Лаура… — она тяжело вздохнула, и, если бы мы общались по фэйс-тайму, я бы наверняка заметила, насколько её лицо выражает сочувствие и сожаление.
— Ну… пожалуйста, не тяни, я и так долго нервничаю…
— Я сейчас перешлю тебе его смс, ладно?
— Давай.
Понадобилось ещё немного времени. И сообщения наконец-то были у меня. Первым делом я почему-то зашла на его страничку. Я его почти не узнала. Сейчас ему двадцать один, и он значительно изменился. Возмужал. Стал ещё выше, более крепче. Но лицо оставалось всё таким же — мерзким.
Я вернулась на переписку с Эрикой и опустила голову, чтобы начать читать.
— Только, пожалуйста, не нервничай, — предупредила подруга. От этого стало страшнее ещё в несколько тысяч раз.
Эрика отправила не больше пятнадцати сообщений, значит их переписка была не такой уж и длинной, и я не знала, мне радоваться или бояться?
Юджин: Здравствуй, Эрика. У меня сохранился твой контакт, так что надеюсь, это всё же ты. Я Юджин, помнишь меня?
Эрика: Ничего себе, кто мне написал. Какая честь, Юджин Грей. Помню.
Юджин: Мне нужны социальные сети Лары, вы ещё общаетесь?
Эрика: С хера ли я должна тебе их давать?