Дождь в наших сердцах
Шрифт:
Элиза молча шла. Я хотела завести разговор, но подумала, что буду смущать её этим, поэтому просто спросила не больно ли ей, и она ответила, что терпимо — ещё несколько уроков сможет просидеть. Мы спустились вновь на первый этаж, где у нас должна быть биология. В конце коридора было не так много людей: всего два класса — это лучше, чем столпотворение, как в других коридорах.
Я снова взглянула на Кимберли, которая подходила к центру. Она улыбчиво косилась на меня и прочищала горло, словно перед каким-то важным объявлением.
— На днях я узнала интересную новость, касающуюся одной из наших одноклассниц.
Я осмотрелась. Элиза нахмурено слушала рыжую, изредка переводя взгляд на меня, говоря этим самым взглядом, что она не понимает, к чему ведёт Ким. Остальные в коридоре оторвали глаза от гаджетов и с каким-то поддельным интересом слушали её — в основном это были мои одноклассники. А вот двенадцатый класс стоял поодаль, у своего кабинета, но кто-то заинтересованно выглядывал и слушал, а кто-то, облокотившись о стену, ждал звонка на урок, совершенно не вникая в слова этой девушки. Но я видела, что Аарон слушал с заинтересованностью. Она ведь его девушка или подруга… Кто она там ему? А мне почему-то хотелось, чтобы Аарон исчез и не слышал всего того, что она сейчас будет говорить. А я чувствовала всё, что сейчас будет сказано.
— Так вот. На этих выходных я зашла к своей тёте, которая работает психологом в крутом центре. Мы сидели в кабинете её знакомой, которая на несколько часов куда-то уехала. И пока моя тётя отошла сделать нам чай, я решила осмотреться. Я правда не хотела рыться в чужих вещах, но просто любопытно всё осматривала. На столе лежала синяя папочка, а рядышком чёрный блокнот, — её взгляд снова перевёлся на меня. И этими глазами, словно бластерами, Кимберли проделывала во мне дыру, которая, кажется, уже никогда не зарастёт. — Знаю, что это не красиво, но уж простите, не сдержалась…
— Зачем ты это говоришь? — не поверила своим ушам, что я услышала его голос. Он посылал ей какой-то свой взгляд, который должна понять лишь она. И, мне показалось, что этим взглядом он желал её заткнуть.
— Подожди! Я почти дошла до самого интересного! — нервно ответила она. — Слушайте дальше. Я открыла синюю папку и поняла, что это дела о каждом пациенте. Я читала так внимательно, будто знала, что скоро найду что-то интересное. И я нашла, — Ким облизнула губы, уставившись на меня.
Я до боли сжала кулаки — так сильно, что ногти впечатывались в кожу делая её невероятно красной. Я сжимала зубы едва не до треска, стараясь сдерживать накапливающиеся слёзы. Глаза вот-вот не выдержат сдерживать их.
— К моему удивлению, я увидела там знакомое имя и фамилию.
Я так хотела, чтобы кто-то сейчас подбежал к ней и остановил. Чтобы этот кто-то был Аарон, ведь только он, как я понимала, имеет на неё какое-то воздействие. Он мог подойти к ней, а не просто крикнуть, он мог её остановить… Но он… стоял и смотрел. Просто стоял, смотрел и слушал, бездействовал. И тогда я почувствовала невыносимую ненависть к нему, которая
— Оказывается, что одна из наших одноклассниц, — Кимберли взглянула на своих друзей и остальных одноклассников, — лежала в психиатрической больнице. Лечила свою голову. Это не просто приёмы у психолога, что является вполне нормальным для общества. Она лежала в психушке, потому что была больна на голову. И этот человек сейчас среди нас. Кто знает, на что она способна? Вдруг она кинется на кого-то из нас? Захочет убить где-то за школой, когда мы будем идти домой?
«Тебя я убью в первую очередь, тварь!» — хотелось выкрикнуть мне со всей болью в голосе, но я молчала. Я молчала, как всегда. Я предала ту часть себя, которая клялась самой себе быть смелой и дерзкой, умеющей постоять за себя. Я сдалась и снова стала той, которую всегда травили.
— Лаура Хилл, — взгляд исподлобья, торжественный тон и белоснежная улыбка.
Я закрыла веки и из глаз всё же потекли слезы. У меня затряслись конечности. Казалось, что сейчас начнётся приступ. Я видела много взглядов на себе. Мне стало стыдно. Я хотела убежать отсюда, из этой школы, из их памяти, из этой жизни. Просто скрыться. Будто меня никогда и не было.
Я так хотела верить в слова Лили о том, что в одиннадцатом классе не будет такого бреда, будут взрослые люди, которые будут нормально ко мне относиться. Но тётя ошиблась и дала мне ложную надежду.
Элиза, Аарон и всех, кого я знала или видела впервые, смотрели на меня: кто-то с жалостью, кто-то с испугом, кто-то с улыбкой. Я не видела конкретно их взглядов, потому что опустила голову и быстро шагала в другую сторону, в туалет. Единственное место, где я смогу побыть одна.
Я зашла в кабинку, опустила крышку унитаза и села на неё, подобрав к груди ноги. Я плакала тихо, но со всей болью, что ощущала. Кусала колени, царапала кожу на руках, зарывалась пальцами в волосы и оттягивала их — выдернула небольшое количество. Но ничего не помогало, становилось только больнее.
Со всхлипом отрывая голову от колен на звук уведомления, которое звучало из дна рюкзака, я подняла рюкзак с пола на колени. Вытирая мокрое лицо тыльной стороной ладони, я достала телефон. Сообщение высветилось на экране блокировки:
«Лаура! Это очень-очень срочно, напиши мне! Не поверишь, кто мне только что написал».
Сообщение было от Эрики. Она никогда не писала так серьёзно. Не знаю, как объяснить, но я буквально чувствовал напор в её сообщении. Я понимала, что случилось что-то необычное. Эрика никогда бы не писала мне написать срочно, если бы это было не так важно. Сердце не оправилось после недавнего, и на него снова обрушивается дерьмо.
Я выхожу из кабинки, засовывая телефон в карман брюк. Подойдя к умывальнику, я включаю воду и влажными руками промачиваю заплаканное красное лицо.
Я решила, что на уроки я сегодня больше не пойду. Пока все одноклассники были на биологии, я нашла нашу классную и сказала, что мне плохо и нужно уйти домой. Пришлось немного соврать или сказать частичную правду. Я рассказала про случай с мячом и сказала, что мне стало хуже, хотя на самом деле мне было уже лучше. Меня, конечно же, отправили домой.