Дождь
Шрифт:
Трэм и Тамми вышли на огромной площади перед величественным храмом, заполненной до отказа людьми. Пространство перед ступенями, ведущими в святилище темных, было оцеплено тройным кругом охраны, воины резко выхватили мечи из ножен и выставили их острием вперед, как только будущая супруга императора ступила на каменные плиты лестницы. Тамми растерянно оглянулась по сторонам, ощутив, как при ее появлении шум на площади стих и, теперь тысячи глаз смотрели на нее с восторгом и любопытством.
Огромные, окованные в металл двери храма медленно распахнулись, и девушка шагнула на пол, выложенный из дымчатого, полупрозрачного кристалла. Возникло ощущение, что она не идет, а плывет по воздуху. Все
Алтарь представлял собой огромную черную каменную глыбу, на которой алыми всполохами светились высеченные древние руны.
Она шла по широкому проходу храма навстречу новой жизни, но радости или трепетного волнения положенного невесте не было. В душе Тамми медленно и бесповоротно ширилась бездна, с каждой секундой затягивая ее в свои липкие сети. Со всех сторон в спину звучал издевательский шепот. На ступенях перед амвоном, облаченный в черную расшитую серебром одежду, стоял император. Тамми так и не смогла заставить себя посмотреть в его лицо. Она боялась его. И дело было даже не в магии, не в его огромном росте и мощной фигуре. Что-то темное и пугающее было в нем, то, что Тамми чувствовала на каком-то подсознательном уровне. От него волнами исходила какая-то звериная, дикая, первородная сила.
Жених протянул руку и помог девушке подняться на возвышение перед алтарем.
Тамми оторвала взгляд от пола и посмотрела на стоявшего перед ней служителя тьмы. Совершенно лысый жрец благожелательно улыбнулся и приступил к обряду.
Тамми плохо соображала, о чем говорит и спрашивает ее храмовник, ей было все равно. Все слова сливались в какое-то скучное монотонное дребезжание. Перед глазами одна за другой проносились картинки из прошлого. Вот она с подругами кружится в веселом танце на празднике весны… вот на деревенской общине ее выбирают хранительницей огня… вот она бежит навстречу Ноэлю, и ее счастливый смех эхом разносится по округе. Ее подхватывают на руки и нежно целуют. Никогда больше она не услышит такого родного голоса, не увидит милых глаз. Она должна прожить всю свою жизнь с чудовищем, от одного вида которого ее бросает в дрожь.
Как набат над ухом прозвучал недовольный рык Рэйнэна. Кажется, ее о чем-то спросили. Тамми вздрогнула и уставилась на жреца.
— Берешь ли ты, Таммиэлиэн, этого мужчину себе в мужья? — повторил он
— Да, — обреченно прошептала девушка.
— Берешь ли ты, Рэйнэн, себе в жены эту женщину? — спросил жрец Рэйнэна.
— Да, беру.
— В знак согласия и верности обменяйтесь кольцами.
Холодные, как лед, пальцы невесты оказались в теплых ладонях повелителя, на безымянный палец мягко скользнул широкий ободок из черного золота. Взяв с подушечки кольцо, предназначенное для супруга, Тамми дрожащими пальцами натянула его на палец Рэйнэна и впервые за всю церемонию посмотрела в его глаза омуты. То ли от слез, стоявших в глазах, то ли от страха, но ей показалось, что зрачок императора на какую-то долю секунды стал вертикальным. Голос жреца оторвал ее от странного взгляда супруга.
— Да не разъединит свет то, что объединила тьма. Отныне вы муж и жена. А теперь можете поцеловать невесту, — произнес служитель храма.
То, что произошло дальше, стало для Тамми настоящим шоком. Молниеносным движением Рэйнэн выхватил нож и полоснул им по
Изумленный вздох пронесся под сводами храма, а потом стало так тихо, что Тамми показалось, она слышит стук собственного сердца. В этой ошеломляющей тишине подобно грому зазвучал голос темного императора:
— Эс схар шэ схар тэ. Эс акрэ шэ акрэ тэ. Эс иммэ шэ тэ иммэ. Ир хэ шаа, асвар но мрэг тэа фрэз, сэй ра эсс маар роук тэ скоом хэ фрэ тэ сол.
Каждое его слово вспыхивало горящими символами по ободу обручального кольца, словно кто-то незримый выписывал их огненным пером. Император говорил, не отрываясь, глядя в глаза Тамми. Не понимая ни слова, она стояла как зачарованная, боясь шелохнуться. А когда он договорил, многотысячная толпа надменных разодетых вельмож, находящихся в храме, в едином порыве рухнула на колени, склонив голову и положив руку на сердце.
— Что происходит? Что они делают? — испуганно прошептала девушка.
— Клянутся в верности своей госпоже, — устало вздохнув, сказал Рэйнэн. — Отныне ты равная мне, равная во всем. Того, кто посмеет в этом усомниться, ждет смерть.
И от его последних слов повеяло таким ледяным холодом, что у Тамми вдруг задрожали коленки и возникло странное желание провалиться к поганой тьме. Расцепив пальцы, Рэйнэн поднес ее руку к губам и легонько подул, а когда отпустил ладонь, о порезе напоминала только узенькая белая полоска.
— А вот теперь можно и поцеловать невесту, — с чарующе наглой ухмылкой заявил новоиспеченный муж. Со скоростью, которой позавидовал бы даже Тень, император подхватил на руки оторопевшую супругу и впился в ее губы алчным поцелуем. Тамми даже испугаться не успела. Жесткие, требовательные, горячие губы Рэйнэна причиняли боль, добавляя к состоянию паники и безысходности еще и страх. Страх быть безжалостно смятой и растоптанной этим невероятно сильным и суровым мужчиной. Это не походило на нежные и робкие прикосновения Ноэля. Это был смерч. Безумный, беспощадный, сметающий все на своем пути, отбирающий волю и желание сопротивляться.
Сил сдерживать слезы больше не осталось. И они хлынули из глаз девушки, оставляя влажные, горячие следы на щеках. Ощутив вкус соли на губах, император замер и, отстранившись, посмотрел в заплаканные глаза невесты. Лицо, такое надменное и холодное, вдруг исказила гримаса боли. Объятья его рук ослабились и, бережно прижав Тамми к себе, Рэйнэн легко поцеловал девушку в висок, с шумом втягивая воздух. Он тяжело дышал, и Тамми, прижатая к груди мужа, чувствовала, как бешено колотится его сердце. Не спуская жену с рук, с грацией хищника Рэйнэн спустился вниз. Презрев традиции и обычаи темных, император пошел со своей добычей к выходу. Никто не посмел поднять головы, никто не посмел возразить, и даже когда стихли звуки шагов властелина, покидающего храм, толпа безмолвствовала, продолжая стоять на коленях.
После полумрака святилища яркие солнечные лучи заставили Тамми резко зажмуриться. Распахнув глаза, оглушенная радостными возгласами многоликого пестрого сборища, она беспомощно посмотрела на супруга.
— Все хорошо, — прошептал Рэйнэн. — Они приветствуют свою императрицу. Просто улыбнись. В отличие от тех, что остались в храме, эти люди радуются совершенно искренне.
Поставив молодую жену на землю, Рэйнэн, в успокаивающем жесте высоко поднял руку. Шум и крики мгновенно смолкли. Император обратился к народу на языке древних, мягкий, рокочущий голос полетел над площадью, а когда стих, толпа захлебнулась ликующими воплями. Медленно и торжественно, один за другим, люди стали опускаться на колени перед императорской четой.