Дожить до утра
Шрифт:
— Конечно, любимая, конечно!
— Тварь ли ты дрожащая или человек?! Так, кажется, вопрошал один из героев Достоевского.
— Не знаю, не читал, — озабоченно ответил Макс, но истинный смысл слов все же дошел до него, и он горько продолжил: — А я и сам уже не знаю. Ты не представляешь, что он может сделать с тобой! Это чудовище, а не человек! Мне сегодня шепнули. Не сказали даже, а шепнули, потому как боятся его до смерти. Что за убийством его брата стоит он сам. Что бабки там крутые были замешаны. Игорь, он же общак держал. Очевидно,
— Счета потом отыскались, и нам с тобой это известно, как никому, — задумчиво пробормотала Милочка, постукивая коготками мужа по плечу.
— Да… — пьяно мотнул головой Макс. — А те деньги исчезли. Сколько Виктор их ни искал, что только не предпринимал, все бесполезно. И тогда он решил…
— Что они у меня?!
Голос Ксюши, раздавшийся от двери гостиной, произвел эффект раската грома.
— Ксюха! — одновременно выдохнули супруги и почти так же, слово в слово спросили: — Ты откуда?!
— Оттуда, — она мрачно улыбнулась их ошеломленному виду и попеняла, проходя в комнату и устало опускаясь на диван: — Дверь надо входную запирать, идиоты! Вас мог слышать кто угодно! Так что там, Максуша, было насчет денег? И что, большая сумма?
— Говорят, что-то около двух сотен тысяч, — полинявшим голосом ответил он и, поднявшись с коленей, уселся рядом с ней.
— Зелени?
— Нет, деревянных! — попытался съязвить он, но язык сильно заплетался и получилось не очень убедительно. — Конечно, зелени!
— Не слабо! — присвистнула Ксюша. — А я-то, дура, по клоакам городским скиталась! Хлеба иной раз вдоволь не ела! А оказывается, я — наследница такого состояния! А тебе там не шепнули заодно, куда я их подевала?
— Это ты у Виктора спроси. Он почти уверен, что деньги у тебя.
— Ага. Вот так, значит. — Ксюша вскинула ногу на ногу, обхватила колено руками и через минуту задумчиво произнесла: — Что-то ведь случилось, Макс? Я угадала?
— Ты о чем? — попытался он изобразить недоумение.
— Да ладно тебе. Слышала часть разговора. Случилось что-то, что сподвигло тебя на откровения. Молчал, молчал, а тут, нажравшись как свинья, начал говорить… — Облизнув языком пересохшие от волнения губы, Ксюша тихим голосом обрушила на него вопрос, который словно бормашина высверливал ей мозги: — Вы его убили?!
— Кого? — Мутный взгляд Макса не смог скрыть страха, заплескавшегося на самом дне его глаз. — Кого убили?
— Ах ты, сволочь! — Пружиной подскочив с дивана, она схватила его за грудки и, тряхнув что есть сил, взвизгнула: — Отвечай, мать твою! Вы убили его?! Где он, отвечай?!
— Ксюшенька, — Милочка, доселе молчавшая, решила все же вступиться за мужа, хотя и считала его действия, мягко говоря, не совсем порядочными, — жив твой Николаев. Жив. Кстати, а с чего это ты так о нем печешься? Он же вокруг тебя словно щука круги нарезал…
Опустив
— Ты в него влюбилась? Скажи! Ксюшенька, миленькая! Ну скажи, что это правда!
Такова уж была природа Милочки. Очень уж ей хотелось, чтобы все вокруг нее были веселы, удачливы и обязательно влюблены. Приняв Ксюшину трагедию близко к сердцу, она не раз молила бога послать той любовь, но до недавнего времени он был глух и нем к ее молитвам. Видимо, временной отрезок, выпавший из ее внимания, и стал тем актуальным отправным моментом, когда случилось столь значительное событие.
Конечно, кандидатура не совсем подходящая, но… Главное, чтобы человек был хороший. Только что-то там она сказала об убийстве? Милочка напрягла память, что было очень сложно, поскольку в голове сразу зашумело от всевозможных видений. Воображение наперегонки подсовывало ей одну картинку за другой, мешая сосредоточиться на главном: жениха-то, того самого, которого она уже мысленно обрядила в смокинг, как раз и не было в наличии.
— Максик! — жалобно пискнула Милочка. — Мы должны его спасти!
— Спасти… — ворчливо проскрипел он. — И кто это «мы»? Собирай вещи быстро! Поедешь к моей тетке. Поездом… Билет я уже купил…
— Значит, ты уже все решил?! — воскликнула Милочка. Правда, по ее тону нельзя было понять, радует ее сей факт или огорчает. Но она не стала долго держать их в неведении и, облегченно рассмеявшись, кинулась мужу на шею. — Я знала, что ты не подлец! Я знала, что ты очень хороший! Максик мой, я так люблю тебя! Но подожди! Ох, господи! Какая же я дура! Ты ведь будешь рисковать?! Это ведь очень опасно?! Ты сам сказал, что Виктор страшный человек!!!
Боясь, как бы Милочка не разошлась окончательно и не утопила их в слезах, первые признаки которых уже начали поблескивать на ее ресницах, Ксюша прокашлялась и твердо сказала:
— Милка, хорош тут сентиментальную дребедень разводить! Нужно человека спасать. Каждая минута дорога.
— Сашка сказал, что до утра Виктор там не покажется, — перебил ее Макс.
— Так, до утра осталось четыре часа. Давайте-ка вместе посидим и подумаем. Кстати! — Ксюша, чуть прищурив глаза, пристально уставилась на Макса. — Ты с нами или против нас? Значит ли твое сегодняшнее поведение освобождение от лакейства? Или это еще что-то?
— Что, например? — хмуро хмыкнул он, не отводя взгляда.
— Ну… Может, тоже думаешь, что деньги у меня… — пожала она плечами.
— Ага, как же! Видел я тебя, пока не подобрал и на хату не пристроил! Богаче тебя в городе не было! Тьфу ты, черт! Ты прости меня, Ксюха! Все делал, как он велел. Все до вздоха. Все визиты, все звонки. Противно было, а делал!
— Потому и ненавидел меня люто, да? Я была как безобразный гнойник на твоем девственном теле? Так, что ли? — Ксения нервно прошлась по гостиной.