Дознание
Шрифт:
– Выходит, что ты каждый раз, зная, что тебя ждёт жуткая смерть, всё равно идёшь на это?!
– Выходит, что так, – согласился Старый Волк. – Ибо грех мой велик. И ждёт меня геенна огненная…
– Погоди, не начинай, скажи лучше, как тебя зовут?
– Вульфыч я, – ответил Старый Волк и подал лапу.
Волк, не обращая внимания на этот жест, притянул его к себе за оторванную лямку комбинезона и вкрадчиво сказал:
– Так вот, Вульфыч, мы сейчас с тобой пойдём и пообщаемся с этими твоими поросятками!
И Волк направился ко входу в домик, увлекая за собой бедолагу. Подойдя к массивной
– Они там?
– Да, я два домика сломал, детишек напугал – и вот они теперь здесь. Кипеть мне вечно в геенне…
– Так, Вульфыч, не начинай!
Волк отодвинул Старого в сторону, сам отошёл от двери и выстрелил в замок. Дверь, словно боец на ринге, удержала удар, сплюнув дубовыми щепками. Тогда Волк со всего маху саданул плечом. Дверь охнула, распахиваясь, и он, придерживая ружьё, влетел в дом.
В очаге пылал огонь, вода в огромном котле уже вовсю кипела. А поодаль на полу среди множества бутылок валялись три поросёнка.
– Вот они, твои детишки! Вот они, смотри, упились до поросячьего визга и лежат! И ради этих свиней ты каждый раз заживо варился в этом котле?!
Вульфыч, прижавшись к косяку, жалобно заскулил.
– Смотри! И ради этого ты шёл на мучительную смерть?!
Волк поднял за ворот зелёной рубашки одного из поросят, тот вяло брыкнулся и сказал:
– Положь, где взял…
Волк ударил его лапой с зажатым в ней ружьём. Поросёнок отлетел в угол комнаты.
– Сволочи, свиньи! Я вам сейчас устрою!
Волк вскинул ружьё, направив на поросёнка, который лежал возле него в позе звёздочки, и нажал на спусковой крючок. Курок сухо щёлкнул. Волк сразу «переломил» стволы, выкинул гильзы и загнал два патрона в пропахшие порохом каморы. С щелчком закрыл стволы и вновь направил двустволку на поросёнка.
– Начни с меня!
Волк обернулся на голос. Поросёнок в красной рубашке с цветастой вышивкой «Наф-Наф» поднялся на локте и, глядя ему в глаза, повторил:
– Начни с меня! Не хочу видеть, как умирают братья…
Эта фраза остановила Волка.
– Ты думаешь, мы пьём потому, что нам весело? Нет! Мы пьём потому, что не можем этого видеть и слышать. Мы пьём с того самого дня, как волк первый раз упал к нам в котёл. Ты видел когда-нибудь, как выглядит заживо сваренный волк?! Ты слышал, КАК он кричит, когда попадает в кипяток?! А запах…
Наф-Наф потянул к себе бутылку, сделал глоток и продолжил:
– Всё началось, как игра. Сначала волк гонялся за нами и разрушал хлипкие домики, а мы убегали от него, напевая песенку, что он нам не страшен. Я решил сделать дом, который он не сможет так просто сломать. Решил – и построил! Мы с братьями забежали в него и закрылись. Было очень весело, а потом ОН велел нам разжечь огонь и поставить в очаг большой котёл с водой. Мы радостно выполнили указание, думая, что будет дружный обед. Обед, во время которого мы все соберёмся, чтобы вкусно покушать, а потом опять приступить к игре. Мы были твёрдо уверены, что волк будет обедать с нами в этом домике и мы вместе будем вспоминать смешные моменты игры и дружно петь песенку: «Нам не страшен серый волк»… А когда волк упал в котёл…
Поросёнок опять выпил и, откинув пустую бутылку, продолжил:
– А
Поросята, всхлипывая, поползли к Наф-Нафу. Достигнув брата, они прижались друг к другу, и он продолжил дрожащим голосом:
– А как ты думаешь, что нам в тот день пришлось есть на ужин?
Волк опустил ружьё и замотал головой:
– Нет!
– Да! ОН велел съесть сварившегося в кипятке волка. Видимо, чтобы не заморачиваться с телом. С тех пор мы напиваемся, чтобы ничего не чувствовать…
Поросята подняли головы к Волку, и тот, что был в зелёной распашонке, попросил:
– Убей нас!..
Стоявший в дверях Старый Волк подбежал к поросятам, обнял их и заплакал. Они сидели на полу, крепко обнимая друг друга, – Старый Волк, три поросёнка в цветных распашонках – и горько плакали.
– Я не сержусь, поросятки, так мне, старому, и надо! Не нужно вам из-за меня погибать, я один виноват, ведь я же волк… – всхлипывая, говорил Вульфыч, целуя поросят в их макушки.
Солнечный свет, бьющий в дверной проём, образовал световую дорожку, в которой три поросёнка обнимали Старого Волка, гладили его по голове и просили прощения.
Волк отошёл к стене, прижался к ней лбом и, стиснув зубы, прошептал:
– Кто велел вам это сделать?!. Кто велел разжечь камин и поставить котёл с водой на огонь?
Самый маленький из поросят, тот, что был в жёлтой рубашке, всхлипывая и вытирая розовый носик, ответил:
– Это велел Создатель…
Волк развернулся и вышел, тихонько притворив дверь. Он бежал по зелёному лугу, пугая маленьких фей, и кричал:
– За что! За что нам эти мучения, Создатель?!
От королевского замка, стоящего на зелёном холме, отделилась конная группа рыцарей и поскакала в направлении Волка. Он несколько раз втянул воздух и, почуяв их, повернулся.
– Значит, есть дело?! До всех до нас?!. Ну что ж, хотите общаться?! Давайте начнём!..
Волк взял ружьё на изготовку, поправил сползший патронташ и пошёл им навстречу.
Шкаф-перемещения
То, что рассказал на допросе Волк, на первый взгляд, было ужасно, нелепо и бессмысленно. Отправив заключённого в камеру, Норвилл вызвал к себе начальника сказочной тюрьмы. Как только Цак прибыл, Норвилл попросил проводить его к выходу, чтобы продолжить расследование и опросить свидетелей по делу два —двенадцать – сорок два – сорок два – двенадцать. На что мистер Цак услужливо предложил воспользоваться его шкафом перемещений, чтобы не тратить время и сразу оказаться в домике бабушки Красной Шапочки.
…Темнота и запах нафталина. Норвилл открыл скрипучую дверь бабушкиного шкафа, и тут же возле его головы разбилась тарелка, разлетаясь на мелкие осколки.
– Именем его Могущества, прекратите! Я – расследователь Норвилл…
Но пущенная на его голос вторая тарелка достигла цели и сбила боливар с головы Норвилла. Метатель тарелок явно пристрелялся, и расследователь, не дожидаясь следующего фарфорового изделия, перекатился к комоду и наложил десятисекундное заклятие замедления.
Конец ознакомительного фрагмента.