Дозор. Питерские тени...

Бондаренко Андрей Евгеньевич

На всякий случай он – костяшками пальцев – нервно побарабанил по стене рубки. Мол: – «Я уже здесь. Как и было обозначено в записке. Приём-приём…». И для полноты картинки вскрыл – с тихим «пшиком» – очередную банку с пивом.

Сева отреагировала незамедлительно, заявив:

– Мать т-твою – жучков древесных. Всё скребутся, шипят и с-стучатся, изображая азбуку Морзе. Ик…Ладно. Ждём-с…

– Ждём, – прошептал Гришка. – Уметь ждать – великое искусство. Величайшее, между нами – лысыми мальчиками – говоря.

Время, тихонько поскрипывая тоненькими трелями сверчков, тянулось и тянулось. Засерело, приближался рассвет. Пиво закончилось. Захотелось писать. Пришлось – на пару минут – спуститься вниз и посетить гальюн. Справив нужду, он вернулся. На востоке

робко затеплилась тоненькая тёмно-розовая нитка зари, напоминавшая Ольгины губы – карминные, изысканно очерченные и нежно-жадные. Над невской акваторией повисла лёгкая, чуть заметно подрагивающая дымка.

Северина, безостановочно прогуливающаяся по палубе «Афродиты», вдумчиво вглядываясь в утренние речные дали, выдала:

Паруса – растаяли вдали.Клотики – сплошная невидимка.Чаек стая – вестница любви.А над морем – призрачная дымка.А над морем, словно над Душой,Пролетает – беззаботный ветер.Так бывает – в дымке – на рассвете.Так бывает. Если ты со мной…Так бывает. Призрачная дымка.Паруса. Тревожная заря.На твоих губах дрожит улыбка.Золотая девочка моя.И в глазах – заветная мелодия.Дымка? Не мешает, господа.В небе бьётся – как ничья рапсодияСиняя Полярная Звезда….В небе бьётся – как ничья рапсодияСиняя Полярная Звезда….

«Неплохо, блин», – мысленно одобрил Антонов. – «В небе бьётся, как ничья рапсодия – Синяя Полярная Звезда…. Козырно сказано. Не отнять и не прибавить…».

– Трых-дых-трых! – донеслось с верховий.

– Готовимся, – вполголоса предупредила фотомодель. – Идёт…

Звук – сытый, мощный и самодовольный – уверенно приближался.

«Катер под серьёзным мотором», – предположил внутренний голос. – «В тридцать-сорок лошадиных сил. Впрочем, суть дела заключается не в мощности двигателя, а в количестве пассажиров, находящихся на борту посудины…. Ага, Сева достала из-за декольте платья крохотный пультик и нажала на кнопку. Сейчас, надо думать, заработают скрытые камеры и микрофоны. Дело обычное. Плавали – знаем…».

– Он один, – удовлетворённо хмыкнула Северина. – Как, собственно, и планировалось.

Звуковая какофония, нагло терзавшая ночную летнюю тишину, стихла. Через полминуты послышался тихий, неприятный для слуха скрип.

«Катер пристал-причалил к островной косе», – понял Гришка. – «Мелкие камушки скребутся по дну плавсредства…».

Вскоре мужской голос – чёткий и уверенный – оповестил:

– Приветствую вас, Северина Ивановна. Я прибыл. Один и без огнестрельного оружия.

– А, что это за чемоданчик? Надеюсь, там нет бомбы?

– Нет. В чемодане – деньги. Три миллиона Евро. Купюрами по «сто» и «двести», уже бывшими в обращении. Как вы и просили.

– Речь, насколько я помню, шла о двух миллионах.

– Считайте «лишний» миллион подарком от меня. Так сказать, спонсорский взнос в фонд вышей неземной и ни с чем несравнимой красоты. Ну, и знак моей доброй воли. Да и времечко надо экономить. А деньги этому, как правило, способствуют.

– Щедро и мудро, ничего не скажешь, – согласилась Сева. – Миллион – за красивые глазки? Внушает. Чисто по-гусарски. Проходите на «Афродиту», нежданный и импозантный визитёр.

«А наша рыженькая фотомодель больше не заикается», – отметил внутренний голос. – «Видимо, надоело притворяться пьяной дурочкой…. Что касается посетителя. Голос, определённо, знакомый. Хорошо поставленный, мелодичный,

с приятным характерным тембром. С таким голосом очень сподручно выступать с высоких трибун, призывая доверчивые народные массы к новым трудовым подвигам и свершениям. Или, например, уговаривать потуже затянуть пояса и запастись терпением. Мол, вожделенное Светлое Будущее задерживается – по целому комплексу объективных и субъективных причин – на неопределённое время. Но наступит непременно. Если, понятное дело, много и усердно работать. Желательно бесплатно…. Ага, долгожданный гость – с солидным чемоданчиком в руках – появился в поле зрения. Полноватый дядечка, очочки на толстом носу. Одет в шикарный чёрный вечерний костюм, короткие волосы со светло-каштановым отливом. Какая же у него фамилия? Нет, не вспомнить. Кажется, что-то на букву – «М»…. Он долгие-долгие годы возглавлял питерскую фракцию правящей партии «Могучая Россия», а потом – совершенно неожиданно для всех – переметнулся к коммунистам. Более того, после выхода престарелого товарища Зюганова на заслуженный отдых, именно этот упитанный и самодовольный господинчик – на букву «М» – и возглавил Российскую коммунистическую партию. То бишь, сейчас перед нами находится Главный российский коммунист. Во, вспомнил. «Милованов» – его фамилия. Или же что-то насквозь аналогичное…. Неожиданный поворот событий, надо признать. Твою мать…. Кстати, мужичок-то к Севе относится уважительно и насторожённо. Близко не подходит и взгляда не сводит. Нацелился, явно, на самый дальний стульчик. Видимо, знает, что барышня непростая, способная и пяткой ловко засветить по наглой чавке…».

– Удивили, Виталий Валентинович, – задушевно проворковала Северина. – Кого угодно была готова увидеть, только не вас. Значит, вычислили моё местопребывание? Каким, если не секрет, образом?

– Самым обыкновенным. То есть, оперативным, – пристраивая чемодан на стуле коротко хохотнул Милованов. – С этим делом у нас, у коммунистов, всегда было хорошо. Выследить там кого-нибудь. Разоблачить тщательно-законспирированную сеть подлых «врагов народа». Ну, и так далее…. Впрочем, оставим эту благодатную тематику в покое. Перехожу непосредственно к делу. То бишь, открываю волшебный ларчик…. Прошу, милая компаньонка. Вот, они, ваши денежки. Ровно три миллиона. Как в берлинской аптеке. Евроцент к евроценту. А это – аппарат для тестирования денежных купюр на подлинность. Впрочем, уверен, что аналогичная аппаратура и у вас имеется. О вашей предусмотрительности и основательности, прекрасная мадам Никонова-Логинова, ходят самые невероятные легенды. В определённых общественных кругах, я имею в виду….

– Да, всяких хитрых приборчиков у меня хватает, – обворожительно и загадочно улыбнулась фотомодель. – А, где же, пардон, компромат на убийц моего супруга?

– Вот, пожалуйста.

– Папочка что-то подозрительно тонковата.

– Зато содержит правдивую и доходчивую информацию, – не моргнув глазом, заверил Главный коммунист России. – Не пожалеете, честное и благородное слово. От сердца, практически, отрываю.

– Ну-ну, проверю. И кого вы записали в злодеи?

– Убийство уважаемого академика Логинова было организовано и спланировано Дозором. Московский филиал разработал все детали многоходовой операции, а питерский выделил конкретного исполнителя.

– Его имя установлено?

– Конечно. Фирма веников не вяжет. Это некто Григорий Иванович Антонов. «Дозоровское» прозвище – «Брюс». Тридцать семь лет от роду. Коренной петербуржец. Проживает в Купчино. Несколько лет отслужил в ГРУ. Награждён отечественными и зарубежными орденами. Опытный боевик. Психологически подкован. Владеет приёмами различных восточных единоборств. Отлично стреляет практически изо всех видов оружия, включая лук, арбалет и пращу.

«Ничего себе!», – мысленно возмутился Гришка. – «Совсем охренели в атаке, клоуны наглые! Несут откровенную чушь и – при этом – даже не краснеют. Уроды лживые и законченные. Ладно, разберёмся…. И чего они все ко мне цепляются? Может, сглазил кто? Например, Маринка, писюшка мстительная и обидчивая? Кто этих баб разберёт…».