Дозоры: Последний Дозор. Новый Дозор. Шестой Дозор
Шрифт:
Эдгар не зря был одет в сплошной хлопок, лен и кожу. Натуральные материалы имеют сродство к магии. Нейлоновую куртку не зачаруешь.
И вот эти чары, превращающие его легкую одежду в магическую броню, меня смущали. Чары – орудие волшебниц и ведьм. Маги редко их используют. Представить себе Эдгара, тщательно пропитывающего штаны травяными отварами, я никак не мог.
Что же, это работает другой член их преступной команды? Светлая целительница? Да, целительницы умеют обращаться с чарами, по Светлане прекрасно знаю.
– Эдгар, ты же понимаешь, что я обязан тебя задержать, – сказал я.
– А если не получится? – Эдгар не ждал ответа. Он пристально смотрел на Рустама, и пальцы его левой руки шевелились, сплетая заклинание. Я понял какое – и замешкался ровно на мгновение, решая, предупреждать Рустама или нет. Как ни странно, но и в моих интересах было, чтобы Эдгар добился успеха…
– Рустам, он качает Исповедь! – крикнул я.
Все-таки он был Светлым, этот древний маг со съехавшей крышей…
Эдгар мгновенно ударил заклинанием, одновременно выкрикнув:
– Как я могу взять Венец Всего?
Ну вот. Не пригодились четыре моих браслета, принуждающие к откровенности!
Все мы молчали, глядя на Рустама. А тот медленно потер грудь, куда пришелся удар заклинания. Поднял голову, посмотрел на Эдгара холодными голубыми глазами. И сказал:
– Руками.
Алишер захохотал. Ну вот, попался Эдгар на двусмысленности формулировок. Даже под мощным заклинанием Рустам исхитрился и дал ответ абсолютно точный и совершенно бесполезный – как математик из анекдота.
А потом Рустам, едва шевельнув губами, ударил в ответ. Причем ударил чем-то совершенно незнакомым. Никаких красочных эффектов – только Эдгара зашатало из стороны в сторону, а на щеках его вспухли красные отпечатки невидимой ладони.
– Никогда больше не пытайся на меня давить, – наставительно произнес Рустам, когда сеанс пощечин закончился. – Понял, Инквизитор?
Прежде чем Эдгар решился хоть что-то ответить, я, успев несказанно обрадоваться, что не применил свой боекомплект против Рустама, вскинул руку и выпалил в Эдгара все четыре подвязанных к браслетам заклинания для развязывания языка. Амулеты на теле Инквизитора полыхнули, но поглотить всю мощь удара не успели.
– Что за вампир был с тобой в Эдинбурге? – закричал я.
Лицо Эдгара исказилось – он мучительно пытался сдержать рвущиеся с языка слова. И не смог.
– Саушкин! – крикнул Эдгар.
Рустам захохотал снова. Сказал на выдохе:
– Пока!
И Афанди снова стал самим собой. Будто слегка сдули резиновую куклу – уменьшился рост, сузились плечи, проступили морщины на лице, потускнели глаза, выпала и разлетелась пучком волос бородка.
Мы с Эдгаром с ненавистью смотрели друг на друга.
А потом, не тратя время на сбор Силы или произнесение заклинаний, Эдгар нанес удар. Огненный дождь пролился с неба, вскипая на наших с Алишером Щитах. Вокруг растерянного, еще не пришедшего в себя Афанди огня не было вовсе – видимо, так сработало защитное кольцо.
Следующая минута состояла сплошь из атак и контратак. Алишер благоразумно уступил мне ведение боя, отступил на шаг – и подпитывал Силой наши Щиты, лишь временами позволяя себе короткий выпад атакующей магией.
Гесер, похоже, привлек к нашему снаряжению лучших предсказателей Дозора – или постарался сам. После огня был лед. В воздухе запела метель, крошечные снежинки с острыми как бритва краями пробовали на прочность наши Щиты и беспомощно таяли, приближаясь к Афанди. Ледяная буря еще не успела стихнуть, как Эдгар нанес Поцелуй Ехидны – камни под ногами покрылись каплями кислоты. Афанди опять оказался защищен. Краем глаза я заметил, что старик тоже не бездельничает, а плетет какое-то слабое, но очень хитрое и необычное заклинание. Вряд ли его ждал успех, но он хотя бы был занят и не путался под ногами.
Четвертым заклинанием, которое применил Эдгар, оказался вакуумный удар. Я уже ничего иного и не ожидал – и когда давление вокруг стало стремительно падать, невозмутимо продолжил долбить Эдгара попеременно Опиумом и Танатосом. Из-за моей спины Алишер бил из жезлов огненными шарами и сгустками переохлажденной воды. Комбинация из файерболов и взрывающихся ледяной шрапнелью тягучих синих капель действовала превосходно – я видел, как попавшие в контраст защитные амулеты Инквизитора теряли силу.
И все же дело было не только в амулетах. Эдгар, маг первой категории, держался против нас двоих и ухитрялся атаковать в ответ! То ли он был накачан Силой сверх всякой меры… то ли уже превзошел первый уровень Силы. Времени на то, чтобы досконально проверить его ауру, у меня не было.
Неудача с вакуумом, похоже, подкосила пыл Эдгара. Заклинание было столь редкое, что наша к нему готовность смутила Инквизитора. Он начал медленно пятиться, обходя обугленную, дымящуюся от кислоты и покрытую инеем «тойоту». Зацепился за пробившую дверцу сосульку и едва не упал; удерживая равновесие, взмахнул руками и едва не пропустил мой Опиум.
– Эдгар, сдавайся! – крикнул я. – Не заставляй тебя убивать!
Эти слова Инквизитора задели. Он помедлил секунду, потом сорвал с пояса странную подвеску – пучок серых перышек, связанных ниткой наподобие метелки. Подбросил в воздух.
Перья обратились стаей птиц, похожих на воробьев-переростков, но со сверкающими медным отливом клювами. Их было два или три десятка – и они метнулись ко мне, маневрируя, будто сверхсовременные боеголовки, предмет гордости генералов ракетных войск.
«Куриный бог» на моей шее раскололся и слетел с цепочки. А стая медноклювых воробьев заметалась в воздухе. Приблизиться к Эдгару они тоже не решались, но и напасть на меня не могли – так и метались, пока Эдгар с ругательством не взмахнул рукой, заставляя их исчезнуть.
Афанди тоже метнул свое заклинание и, похоже, пробил защиту Эдгара. Впрочем, на маге это никак не сказалось. Он продолжал отступать, периодически атакуя ответно. А на груди его все сильней и сильней разгоралось сияние – скрытый под одеждой амулет активировался и готовился отработать. На миг я даже подумал, что Эдгар снарядил себя каким-то самоубийственным заклинанием, Шахидом или Гастелло, которое должно унести нас в могилу вслед за ним.
– Щиты сильнее! – приказал я, и Алишер выложился, накачивая Щиты и вокруг нас, и вокруг Афанди.