Дозоры.Сборник. Книги 1-10
Шрифт:
И меня ждали, заманивали, кинули на весы еще одну пешку, даже привлекли — неведомо как — кого-то, давным-давно ушедшего в сумрак.
— Зачем ты здесь?
Сердце стукнуло и восстановило ритм. Все проще, гораздо проще.
Убитый Темный маг был моим тезкой.
— Кое-что заметил. Надо посоветоваться.
Охранник нахмурился. Не та манера говорить, вероятно. И все-таки он еще не понимал.
— Антон, колись. А то не пропущу, сам знаешь.
— Ты обязан пропустить, — наугад брякнул я. В нашем Дозоре любой, кто знал расположение оперативного штаба, мог туда
— С чего вдруг? — Он улыбался, но правая рука начала движение вниз.
Жезл на его поясе был заряжен до отказа. Костяной жезл, затейливо вырезанный из берцовой кости, с маленьким рубиновым кристаллом на конце. Если даже я увернусь, закроюсь — такой выброс Силы переполошит всех Иных вокруг.
Я поднял с пола свою тень и вошел на второй слой сумрака.
Холод.
Клубящийся туман, вернее, не туман, облака. Несущиеся над землей влажные, тяжелые облака. Здесь уже не было Останкинской башни, мир утратил последнее подобие человеческого. Я шагнул вперед — по облачной вате, по набухающим каплям, по невидимой дорожке. Время замедлило бег — на самом деле я падал, но так медленно, что это пока не в счет. Высоко в небе, мутными пятнами пробивая облачную завесу, светили три луны — белая, желтая и кроваво-алая. Впереди зародилась, набухла, ощетинилась иглами разрядов молния, поползла сквозь облака, выжигая ветвящийся канал.
Я подошел к неясной тени, мучительно медленно тянущейся к поясу, к жезлу. Перехватил руку — тяжелую, неподатливую, холодную как лед. Не удержать. Надо вырываться обратно, на первый слой сумрака, и вступать в схватку. С некоторыми шансами победить.
Свет и Тьма, но я же не оперативник! Я никогда не рвался выйти на передний край! Оставьте мне ту работу, что я люблю и умею делать!
Но и Свет, и Тьма молчали, как молчат они всегда, если их призываешь. И только насмешливый голос, который звучит порой в каждой душе, шепнул: «Никто не обещал тебе чистой работы».
Я посмотрел под ноги. Мои ступни были уже сантиметров на десять ниже, чем у Темного мага. Я падал, я был лишен всякой опоры в этой реальности, здесь не было никаких телебашен и никаких аналогов для нее — не существует столь тонких скал и столь высоких деревьев.
Как хочется иметь руки чистыми, сердце горячим, а голову холодной. Но почему-то эти три фактора не уживаются вместе. Никогда. Волк, коза и капуста — где безумный перевозчик, что запихнет их в одну лодку?
И где тот волк, что, закусив козой, откажется попробовать лодочника?
— Бог весть, — сказал я. Голос завяз в облаках. Я опустил руку, подхватывая тень Темного мага — вялую тряпку, размазанную в пространстве. Потянул тень вверх, набросил на тело и впихнул Темного на второй уровень сумрака.
Он закричал, когда мир вокруг утратил подобие надежности. Наверное, ему никогда не доводилось погружаться глубже первого слоя. Энергию на эту экскурсию затрачивал я, но вот сами ощущения были ему внове.
Опершись на плечи Темного, я толкнул его вниз. А сам пополз вверх, безжалостно топча согнутую спину.
«Великие маги всегда поднимаются по чужим плечам».
— Су-ука! Антон, сука!
Темный даже не понял, кто я такой.
Но ведь он еще не понимает, что я делаю, зачем я это делаю.
Я ударил его, несколько раз подряд, топча каблуками пальцы и лицо. Все это нестрашно для Иного, но я и не пытался нанести физические повреждения. Ниже, ниже, падай, смещайся, по всем слоям реальности, сквозь человеческий мир и сумрак, сквозь зыбкую ткань пространств. У меня нет времени, да и способностей нет, чтобы держать с тобой полноценную дуэль по всем законам Дозоров, по тем правилам, что придуманы для юных Светлых с их верой в Добро и Зло, в нерушимость догм, в неотвратимость расплаты.
А когда я решил, что Темный утоптан достаточно глубоко, то оттолкнулся от распластанного тела, подпрыгнул в холодном мокром тумане и выдернул себя из сумрака.
Сразу — в человеческий мир. Сразу — на обзорную площадку.
Я возник на стеклянной плите, сидящий на корточках, задыхающийся, сдерживающий внезапный кашель, мокрый с головы до ног. Дождь чужого мира пах нашатырем и гарью.
Легкий вздох пронесся вокруг — люди шарахались, отступали от меня.
— Все хорошо! — прохрипел я. — Слышите?
Их глаза никак не могли согласиться. Стоявший у стены человек в форме, охранник, честный служака телебашни, окаменел лицом и тянул из кобуры пистолет.
— Это для вашего блага, — сказал я, заходясь в новом приступе кашля. — Вы поняли меня?
Я позволил Силе вырваться и коснуться их разума. Лица начали разглаживаться, успокаиваться. Люди медленно отворачивались, приникали к окнам. Охранник застыл, оставив руку на расстегнутой кобуре.
Только тогда я позволил себе посмотреть под ноги. И оцепенел.
Темный был здесь. Темный кричал, глаза его превратились в черные пятаки, распахнутые болью и ужасом. Он висел под стеклом, висел на кончиках пальцев, завязших в стекле, тело раскачивалось как маятник под ударами ветра, рукав белой рубашки намок от крови. Жезл по-прежнему оставался на поясе: маг забыл о нем. Сейчас для него оставался только я, по ту сторону тройного бронированного стекла, в сухой, теплой, светлой скорлупе обзорной площадки, по ту сторону Добра и Зла. Я, Светлый маг, сидящий над ним и глядящий в обезумевшие от боли и страха глаза.
— А ты думал, мы всегда деремся честно? — спросил я. Почему-то мне казалось, что он услышит, даже сквозь стекло и рев ветра. Встал и ударил каблуком по стеклу. Раз, другой, третий — не важно, что удар не дойдет до вросших в стекло пальцев.
Темный маг дернулся, рванул рукой, уводя ее от приближающегося каблука, непроизвольно, повинуясь инстинктам, а не разуму.
Плоть не выдержала.
На миг стекло окрасилось кровью, но ее тут же сорвало ветром. Остался лишь силуэт Темного мага, уменьшающийся, кувыркающийся в потоке воздуха. Его тащило куда-то к бару «Три поросенка», модному заведению у подножия башни.