Дозоры.Сборник. Книги 1-10
Шрифт:
– Ну, я токма зоотехника нашего вижу, Фрола Кузьмича.
– Вон тот мужик в панаме – неужели не видишь? Он точно Светлый!
– Я и говорю – зоотехник наш.
– Ваш зоотехник – Светлый?!
– У-у, паря, – прищурился Ленька, – да на тебе чегой-то лица не осталося. Что стряслось-то? Из-за чего така паника?
– Я не понимаю… Почему в общине – Светлый? Почему Хозяин это допускает?
– Что значить – допускат? Это он и придумал, чтобы тут все вместе были.
– Как это – вместе? – похолодело у Кольки внутри.
– Ну а для чего ж, по-твоему, обшчина-то создана?! –
– Но… зачем? – совсем тихо спросил Крюков.
– Да как же?! – Ленька растерянно улыбнулся. – Я чегой-то в толк не возьму… Э-э, паря, да ты меня, похоже, в тот раз недопонял! Ты, ежельше обшчество Темных искал, должон был не сюда, а в Дневной Дозор поступить! Там бы тебе все одного цвета были, да людишки на побегушках в придачу. А у нас такого разделения нету, мы тут все одинаковы. Мы тут и живем вместе, и работам, и решения совместно принимам, и таки дела проворачивам, что Дозорам и не снилось! Все друзья, все братья-сестры.
– И для чего же все это?
– Эх, ты, дуро! – снисходительно хлопнул он Николая по плечу. – Вот ты знашь, в чем слабость кажного Дозора? Да в том, что они за пределы своего цвета вышагнуть не могут! А значицца – возможности ихние ограниченны. Да ышшо и грызуцца меж собой. Ну, это, к примеру сказать, навроде двое вышли боксом драцца: у одного лева рука ампутирована, у другого – права, зато он левша. Кто кого заборет? А Хозяин вылепил такого бойца, у которого обе руки на месте. Такой, ясен перец, сильнее тех двоих будет! И силушка с кажным новоприбывшим токма вырастает.
– Это как Инквизиция, что ли?
– У Инквизиции друга слабость имецца, – хмыкнув, ответил Ленька. – Они хучь и двурукие, а себя выше всех ставют. На том и прокалываюцца. И с обычными людями они никаких отношений не имеють, не то что мы. А обычный-то человечек иногда такой дамкой могет стать!.. В обшчем, Хозяин со всех сторон предусмотрительный. И когда эта махина окрепнет и двинется по Сибири-матушке… Ох, не хотел бы я оказацца на месте тех, кто Хозяина принимать не захочет! Ты вот что: ты к утрему будь готов – поведу тебя с Хозяином знакомицца. Сынишку посимпатишнее принаряди.
В дом Евгений заходить не стал, но и оставшись в машине – не смог удержаться, посмотрел на окна, ярко освещенные по причине утренних сумерек. Вставали в деревне рано, а Катерина, похоже, вовсе не ложилась. А может, была одурманена – Угорь не стал проверять. Хмуро, сонно, отстраненно двигалась в окне дочь участкового Денисова, была будто соткана из этого пасмурного, неприветливого, безысходного утра. В очередной раз дозорный задумался, каково ей. В очередной раз с удивлением оценил поведение ее пожилого отца. Что это было? Накопленное с годами умение переключаться, абстрагироваться от происходящего? Самоотверженность,
Минут через пятнадцать вышел Денисов, переодевшийся в милицейскую форму. В руках – большой китайский термос и авоська, заполненная свертками с едой. Оглянувшись на окна, Федор Кузьмич пошевелил бровями, кивнул безразлично смотрящей Катерине, положил провизию на заднее сиденье, сам устроился спереди. Посопел, поерзал, затем сказал:
– Хоть я и партийный человек, Евгений Юрьич, но в таких случаях на Руси говорят – с Богом!
– С Богом, Федор Кузьмич!
Угорь завел машину, плавно тронулся.
– В кабинет твой заезжать будем? – спросил Денисов через несколько минут.
– А как же! Я же почти пустой, при мне только амулеты, которые я обычно на дежурство беру. Думаю, для нашего дела мне совсем другой арсенал понадобится.
– А ежели Сибиряк в кабинете?
– Будем надеяться, что нет.
Они снова помолчали, затем Угорь не выдержал:
– Как же вы все-таки на Загарино вышли?
– А помнишь, я тебе говорил, что направлю запрос по поводу карточного шулера? Там процедура длительная: пока мой райотдел запрос обработает, пока перешлют соседям, пока те участковому в Загарино распоряжение дадут… Иногда в таких случаях цельный месяц пройдет, а ответа все нет. Дело-то не уголовное, вот никто и не торопится обычно. А тут буквально через три дня результат получился. И, главно дело, такой аккуратный ответ пришел, что я просто обзавидовался: я вот никогда так складно отчеты и протокола писать не умел!
– И что там? – нетерпеливо спросил Угорь.
– Ну, что… – Темп беседы пожилой милиционер увеличивать никак не хотел. – Проживают в энтом селе три Леонида. Двое нам по возрасту никак не подходят, хотя, сам понимаешь, внешность изменить нетрудно. Третий по описанию – точь-в-точь нужный нам Ленька, только вот характеристика на него – самая положительная. Дескать, передовик, посещает кружок баянистов, лобзиком выпиливает, карты сроду в руках не держал. Ну и ишшо официальное подтверждение, что был энтот Ленька в апреле-мае в Загарино безвылазно, участвовал в подготовительных работах – делал профилактику техники к посевной. Тоись шабашить во Вьюшке в энто время он никак не мог.
– Исчерпывающая информация! – хмыкнул Евгений.
– А то! Я, бывает, тоже на своих односельчан характеристики составляю. И тоже, конечно, про баяны-лобзики пишу. Но тут… эх, не объяснишь словами! Ну, очень складно тут вышло!
– Почему вы мне об этом не рассказали еще тогда?
Денисов поерзал, посопел.
– У тебя, Евгений Юрьич, своей работы навалом было. Ну, освободился бы у тебя кусочек времени – и что? Мне его взять – и занять? А когда ж ты с Верой отношения бы налаживал?