Дозвониться до небес
Шрифт:
«Итак, я, как последний дурак, буду наблюдать за прохожими. Но если сравнить этот урок с поисками самодостаточности – лучше уж в окно смотреть. Ничего умного я там не увижу, и бабка скажет, что я невнимательный. А поэтому вот мы что сделаем».
И он без зазрения совести перезвонил мне.
– Больше часа выделить на это дело я не могу. – Я и так ему одолжение сделала, у меня дела и поинтереснее есть, чем в окно пялиться, я, между прочим, занята – фигней страдаю.
Вот придурок, сначала пропадает, а
Но мне тоже было интересно узнать, для чего все это бабка придумала. Заручившись стопудовым обещанием рассказать про бабкины выводы, я завалила подоконник едой, поставила бокал с чаем, а рядом положила часы. Чтоб не пересидеть.
Арсений поступил точно так же. Жевал бананы и осторожно выглядывал из-за занавески тоскливым взглядом безработного снайпера. Первое наблюдение было бессмысленным во всех отношениях. Слева располагался новый и, по всей вероятности, большой магазин. Половина прохожих возвращалась оттуда, груженная сумками. Были еще собачники. Была одна бабка с котом на поводке. Были автолюбители и гопники. В общем, народу много, а толку – ноль. Преодолев желание позвонить мне, Арсений собрал с пола шкурки от бананов, снова пристроился на табурет и бестолково просидел на нем час.
– Я свое время отнаблюдала. Выводы – вечером. – Злорадство в моем голосе заставило Арсения задуматься.
Он понял, что мне удалось заметить что-то неординарное. Строя разнообразные и нелепые предположения, он вдруг заметил, что парень в шортах сбавил шаг и завертел головой. Словно на него птичка нагадила. Парень был или узбек, или казах. Арсений так и не научился различать эти южные национальности. Думая о сложностях идентификации гастарбайтеров, Арсений с некоторым удивлением заметил, как под его взглядом занервничала бабушка с котиком. Ссутулилась и потащилась к парадной, слегка поглядывая вверх. Бабку он знал лично. Она немного психопатическая была.
Днем он уже без труда определял всех «нерусских» прохожих, прочие на его окно не смотрели. За исключением тех, кого он называл «психопатами». Я назвала их «неврастениками». Так что наши выводы почти совпадали.
– Взгляд чуют хищники и жертвы, – излагала я результаты наблюдений, созвонившись вечером с Арсением. – И коты. И некоторые собаки. Неуверенные в себе. Птицы не обращают внимания, как и большинство детей. Алкашам вообще по фигу. Но если он не угашенный, а слегка выпивши – еще как чует.
– Не тараторь, я записываю! – вопил Арсений в трубку.
– Еще вот что: если чел увлеченно говорит по мобилке, то тоже начинает беспокоиться, но не так активно, как хачики.
– Кто? Опять ты это слово употребила!
– Употребила хачиков?
– Ты поняла, что я сказал!
– Да ладно тебе. Не буду я больше.
Спасибо мне он не сказал. Поехал к бабке и, доложив о результатах исследования, ждал ее приговора.
– Я не поняла. Ты больше мне ничего не хочешь сказать? – разочарованно протянула бабка. – А где же выводы?
Арсений приуныл. Он думал, что его и мои умозаключения и есть выводы. И неплохие, между прочим.
– Думай. Пять минут тебе на размышления.
Арсений сделал вид, что соображает, – наморщил лоб, прикрыл глаза и сквозь ресницы рассматривал травинку, неведомо откуда попавшую на чистый пол.
– Ладно. Подскажу. Наведу на мысль, так сказать, – смягчилась бабка. – Если ты правильно все делал и не метался перед окном как макака в клетке…
Арсений закивал, показывая свою послушность.
– Как, по-твоему, человек на улице мог почуять твой взгляд? Правильно – обычным способом – никак. Чтобы человек обратил на тебя внимание, его нужно привлечь. Окликнуть. Дотронуться.
– Кинуться в него камнем, – обрадовался Арсений.
– Чаво? Ах да. – Бабка похлопала веками, отчего стала похожа на ошеломленную ящерицу. – Камнем – верх вежливости. Так ответь мне, многоумный мой внук, почему они реагировали на твое внимание?
Вообразив, как он окликает прохожих камнями, Арсений слегка отвлекся от темы беседы. Настал черед умственных терзаний.
– Что есть человек? Тело. Ум. Нервы. Эмоции всякие. Еще есть сколько-то чувств. Слух, зрение… – Арсений замялся. – Осязание!
– И дальше что? – не отступала бабка.
– Да вроде как ничего.
– Но ты сам видел, как дело было? – Бабка начала впадать в раздражение.
– Я писать хочу! – выкрикнул Арсений и улепетнул в сортир.
Откуда позвонил мне, чтоб выяснить мое мнение.
– Я не ломаюсь. Мне просто смешно, – обрадовалась я. – Ты сам видишь, это мне у нее учиться нужно. Я на лету схватываю.
– Ты не схватываешь. Ты меня убиваешь. Она сейчас заподозрит неладное. Отвечай, а?
Объяснив ему свою версию, я загордилась. Ну да, я умнее. Я проницательнее. Я лучше Арсения в сто раз. Именно я пригодна для ведьмовства. Но, кроме меня, про это никто не знает. Сволочизм.
– Не думала, что слив мочи так улучшает качество мыслей, – удивилась бабка. – Ну что ж, в главном ты прав. Кроме тела есть то, что важнее его, и именно оно, как антенна, принимает сигналы.
Мигом вообразив улицу, вереницу людей, утыканных антеннами и даже спутниковыми тарелками, Арсений слегка прифигел.
– Бабушка, ты ничего не путаешь?
– Я-то не путаю, это ты снова мыслишь примитивно. Самое простое для тебя объяснение – понятие «личное пространство». Слыхал про такое?
Пришлось снова пофантазировать. Теперь человек Арсению представлялся как косточка в персике. Или как червяк в яблоке, что сути не меняло.
– А оно какое – это пространство?