Дозвониться до небес

Лемеш Юля

– Тьфу на тебя! Это я упростила до безобразия.

Бабка взяла лист бумаги и нарисовала сутулую кракозябру, сильно смахивающую на пустую бутылку, по всей видимости решив окончательно добить внука.

– Это я? – обиделся Арсений.

– Без разницы. Кто-то. А вот это – он, но более настоящий.

Круг, в котором сидела кракозябра, был кривой но большой.

– Он разный бывает. У кого как.

Бабка снова взялась за карандаш, и теперь кракозябре повезло еще больше – второй круг был совсем замечательный.

– Я

так и не понял, как они мой взгляд замечали? – пришибленно улыбаясь, поинтересовался Арсений.

– Для особо одаренных объясняю. Вот этот – он все чувствует. И взгляд в том числе. – Бабка потыкала карандашом в пространство второго круга.

Убитый ее ответом, Арсений предпочел промолчать. Теперь весь живой мир представлялся ему пеной из мыльных пузырей. Некоторые лопались. Некоторые улетали. Ему стало грустно.

– Не нравится? – В проницательности бабке не откажешь.

– Нет. Я теперь не пойму, кто я.

Подумав пару секунд, бабка нарисовала пустой круг.

– Это снова я?

– Это тот, кто все растерял. Наркоман, например. Или овощ в человеческом облике.

– Как мыльный пузырь, – обрадовался Арсений.

– Точно. У кошек похожая сущность. Но они все-таки с начинкой. А эти – абстрактные животные.

– Я, пожалуй, подумаю. Осмыслю, так сказать. Мне время нужно. – Арсений устал от бабкиных уроков.

К ночи у него разыгралась совесть, и он решил позвонить мне.

– А я все иначе представляла. – Мое удивление порадовало Арсения.

– Знаешь, меня так задрало это обучение. Ни фига я не понимаю. Я только вообразить кое-что могу. И то неправильно.

– Не парься. Главное – выработать навыки. Не каждому теория нужна. Некоторые только практикой занимаются. Вот водитель дорогущей иномарки не должен знать, как она устроена. Но он умеет на ней ездить. Ну, ты понял?

Похоже, его устроило и успокоило мое сравнение. Во всяком случае, на этот раз он сказал мне спасибо, что за ним редко водилось.

Второй совместный урок мы провели на улице. Втроем. По неясным мотивам бабка велела пригласить меня на прогулку. Арсений удивился, но согласился с радостью.

– Чтоб мне удобнее было, смотрите только на людей перед метро. А то мне головой вертеть несподручно, – предупредила бабка.

– И что мы должны увидеть?

– Тут дело такое – либо ничего, либо то, что нужно. Задание несложное. Вычисляйте жертву.

– Я уже! – обрадовалась я.

– Что «уже»? – слегка растерялась бабка.

– Уже вычислила. Жертва номер один – это я. По вашей вине, между прочим.

– Теперь ты чем недовольна? Тебя как позвали, так и послать могут.

– Тогда жертва номер два – вон тот мужик с рекламой на груди, – выдвинул предположение Арсений.

Поняв, что условия задания мы либо не поняли, либо придуриваемся, бабка сочла нужным добавить объяснений. После чего мы прониклись сутью роли жертвы. Оставалось ее отыскать.

Следующие минут десять сидели молча. Бабка думала о своем, а мы, как жадные голуби, вглядывались в лица прохожих. Люди либо прогуливались, либо спешили. Нарядные, одетые просто, нарочито вычурно, в деловые костюмы. Мелькали сосредоточенные лица, веселые и грустные, много безразличных, злых тоже хватало. У многих женщин среднего возраста уголки ртов опущены, как неправильно подвешенная над дверями подкова. Такая счастья в дом не принесет.

Арсений поступил просто. Вспомнил урок с «да» или «нет». Смотрел на человека. Сам себе задавал вопрос и ждал нужных ощущений в голове. Ничего не получилось. Во-первых, люди слишком быстро двигались. Во-вторых, Арсений забыл подготовить себя риторическими вопросами. А на это требовалось не только время, но и приличная доля концентрации. Попытался смотреть «картинками». Вдруг кто-то из прохожих уже проявил себя как жертва. Пришлось отбросить и этот метод – с каждым человеком хоть что-то случалось. Он посмотрел на меня. Подумал, что сейчас я первой удивлю бабку. Ему захотелось продемонстрировать мне, насколько он продвинулся в обучении. От напряжения у Арсения начала пробиваться интуиция. Я молчала из педагогических соображений – пусть он покажет себя, и тогда его успех будет в сто раз ценнее.

Бабка начала издавать носом сопящие посвисты. Скорее всего, задремала.

– Вот эта, – Арсений первым заметил объект.

Девчонка, ярко накрашенная, почти вульгарная, жадно курила, стоя у цветочного ларька. Наверное, ждала кого-то или делала вид, что ей назначено свидание. Вздернутая и вызывающая.

– Она агрессор, а не жертва, – удивилась я.

– А вот и нет, – Арсений начал кипятиться. – Она самоуверенна. Излишне. Она думает, что крутая. Ее на «слабо» легко поймать. Такие всегда лезут в истории и запросто могут пострадать.

– Он прав, – постановила бабка.

– А я вот того чахлика заблудшего приглядела. Болтается как говно в проруби. Видно сразу – никому он на фиг не нужен. Или ему так кажется.

Пацан был не старше десяти лет. Светленький такой, как одуванчик. Робко поглядывает на сверстников, которые с родителями куда-то идут.

– Правильно, – согласилась бабка.

Мимо нас медленно перлась семейная пара. Мордатая жена громче необходимого жаловалась на свою судьбу и никчемного мужа.

– Жертва, – хором заорали мы, спугнув одного голубя и двух воробьев.

– Согласна. Но эта – фальшивая.

– Как это?

– А вот так. Она играет в жертву и нелучшим образом.

Настоящие жертвы в толпе попадались довольно часто. Если приглядеться, от них веяло застарелым страхом, как бы они его ни скрывали.

– А если я в магазине куплю просроченную колбасу и траванусь ею? Я тоже стану жертвой? – спросила я у бабки.

– Теоретически – да. Но, насколько я тебя знаю, ты ее не купишь. У тебя интуиция сработает.