ДПП (НН) (сборник)
Шрифт:
Степа нажал локтем на зеркальную панель. Она повернулась, и он шагнул в открывшийся проем.
За ним оказался темный коридор с тремя дверями. Степа приоткрыл первую. Там сидела пьяная компания. Он приоткрыл вторую и увидел цыгана с гитарой, который что-то пел двум внимательным голым слушателям.
Сракандаев мог быть только за третьей. Степа вынул лингам из портфеля. Тот неприятно скользил в его мокрой от волнения руке.
«А может быть, – подумал он, поглаживая пальцами упругий пластик, – этот коридор и есть пещера, а бездна за дверью? Тогда все сходится.
Надо было спешить.
– Во имя отца, сына и святого духа, – прошептал Степа, натягивая на руки резиновые перчатки. Затем он осенил лингам быстрой четверкой, повернул бронзовую ручку в виде трубящего купидона и потянул дверь на себя.
Открывшийся Степе кабинет был просторной квадратной комнатой, треть которой занимала кровать. На полу валялись чьи-то несвежие белые носки. В углу беззвучно работал телевизор. В другом сиял синим и красным торшер на тонкой стальной ноге. Сракандаев в накинутой на голое тело махровой простыне стоял к Степе левым боком, склонясь к стеклянному столику, на котором лежала журнальная страница, накрытая перевернутой тарелкой. В его руке была бумажная трубочка, через которую он проворно убирал носом полоску белого порошка со стекла.
Степа прикрыл дверь и бросил портфель в угол. Ему показалось, что дверь закрывается очень медленно, а портфель надолго завис в воздухе – все происходило совсем как в фильме «Спайдермен», когда у героя прорезалась сверхчеловеческая скорость восприятия. Чувствуя, что тело слушается его недостаточно быстро, он пошел на Сракандаева, поднимая руку, в которой был сжат лингам. Степа догадывался, что выглядит грозно – в развевающейся рясе, с крестом на груди и красным копьем судьбы в вытянутой руке, он, должно быть, походил на солдата добра в час решающей битвы.
Сракандаев поднял на него глаза, полные недоумения. Оно сменилось страхом, и Сракандаев стал медленно разгибаться Степе навстречу. Степа заметил облако белой пыли, которое появилось в воздухе возле его носа – должно быть, от испуга он выдохнул только что втянутый порошок.
Когда он полностью распрямил свою спину, Степа приставил красную головку лингама к его лбу и с торжествующим рыком изо всех сил сжал оружие в кулаке.
Но выстрела не последовало. Степа не ощутил даже щелчка, который показал бы, что случилась осечка, – не произошло ничего. Не понимая, что делать дальше, он замер на месте, глядя в полные ужаса глаза Сракандаева.
Время потекло со своей нормальной скоростью. Сракандаев моргнул, потом еще раз, и ужас в его глазах сменился недоумением. Потом интересом. А потом каким-то новым, незнакомым Степе чувством. Он облизнул губы и вдруг, задрав подбородок, провел по лингаму языком.
И тут Степе стало страшно.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались трое охранников во главе с Клинтом Иствудом, сжимающим в руках помповое ружье.
– Все в порядке? – крикнул один из охранников.
– В полном, – ответил Сракандаев, отводя
– Да камера в коридоре показала, что к вам… Ну этот…
– Бля, я же просил не беспокоить, – сказал Сракандаев и оглушительно чихнул.
Клинт Иствуд смерил Степу долгим взглядом – недоверчивым и уважительным. Сракандаев указал рукой на выход, и охранники удалились, деликатно прикрыв за собой дверь.
Степа понял, что он, словно какой-то немыслимый Ленин, так и стоит с красным членом в протянутой вперед руке. Он опустил руку, но Сракандаев поймал его за запястье.
– Сюда, – сказал он и подтащил Степу к стеклянному столику.
Сняв тарелку с горки белого порошка (Степа отчего-то подумал, что это карликовый сугроб, как бывают карликовые деревья-бонсай), он подгреб часть к краю журнальной страницы.
– Давай, – сказал он Степе, протягивая ему зашмыганную трубку, свернутую из банкноты.
– Я не…
– Я сказал, давай, – хрипло повторил Сракандаев и облизнулся.
Степа решил не спорить. Положив член на столик, он взял у Сракандаева трубку, сунул в нос тот конец, который был чище, и, придерживая другой рукой бороду, втянул в ноздрю отвратительно горький порошок.
– Вторую.
– Мне хватит, я…
– Я сказал, вторую.
Степа перевел дух.
Страница с порошком по виду была рекламной вклейкой из глянцевого молодежного журнала. Два места на ней были помечены желтым маркером. Вверху помещалась фотография, на которой два малосимпатичных человека с мясистыми лицами пожимали друг другу руки на фоне полок с кассетами. Прямо по ним проходила надпись: «Приходи к лидеру, становись дилером. Дистрибуция видеокассет концерна «Премьер-Видеофильм». Другое подчеркнутое объявление пряталось внизу: «Приходи к дилеру, становись лидером. Метамфетамины таллиннского химкомбината «Старая башня». Еще ниже начиналась россыпь порошка с кратером, только что оставленным трубкой в Степиных пальцах.
– Объявления читаешь? – сказал сзади Сракандаев. – Моего дилера тоже прикололо. Он уже второй месяц в эту страницу фасует. Такое чувство, что он их сам печатает. Или весь тираж скупил.
Сракандаев говорил в нос, отчего его речь напоминала голос доброго мультипликационного персонажа. Степе показалось, что он уже видел где-то слово «метамфетамины» или какое-то похожее, но вспомнить точно он не смог.
– Ну ты давай, или как?
Сракандаев, похоже, начинал нервничать. Степа подчинился и всосал другой ноздрей еще одну порцию белой дряни.
– Что это? – спросил он, отдавая трубку Сракандаеву.
– Мультивитамин, – ответил Сракандаев. – Формула успеха.
– Это им морячка накачали?
Глаза Сракандаева превратились в две узенькие щелочки. Степа понял свою оплошность. Но было поздно.
«Сейчас охрану позовет», – похолодев, подумал он, и его рука взяла лингам со столика, прежде чем он вспомнил, что магическое оружие отказало. Сракандаев проследил за этим движением, и его лицо прояснилось. А затем и вовсе расплылось в улыбке. Он погрозил Степе пальцем.