Драгоценная паутина
Шрифт:
– Да ради Бога, миледи! Желаю удачи, хотя не думаю, что «Корральдо» и «Альциона» примутся вырывать ваши эскизы друг у друга. Я же хотел предложить вам помощь. Потому что «Ридекс» относительно новая фирма, а я всегда готов поддерживать молодые таланты!
– Да неужели? – яростно парировала Флейм. – А я думаю, вы придерживаетесь другой политики – переманивать их. – После чего Флейм резко развернулась на каблуках и направилась к двери. Тяжело дыша, Рис смотрел, как она уходит. Он нахмурился, но потом, сам того не желая, улыбнулся. Девушка хлопнула дверью, оставив в комнате чувство странной пустоты.
Рис вздохнул, тихо засмеялся и покачал головой. Она ворвалась и пронеслась, как циклон, оставив после себя и в душе у него настоящий хаос. Как ни абсурдно это выглядело, он тут же начал скучать по ней. Его тело все еще покалывало, а в воздухе витал аромат ее духов.
Рис снова покачал головой. Она слишком молода. И чертовски дерзка. А ему не нужны никакие осложнения. У сына мультимиллионера и так достаточно проблем. Хотя, конечно, жаль, что эта огненная красота ушла из его жизни…
ГЛАВА 4
Джастин небрежной походкой вошел в небольшой холл и огляделся с легким чувством сожаления. Он полюбил эту прокуренную комнату и даже ужасную кофеварку и знал, что станет скучать по всему тому, что окружало его здесь. Ему вдруг расхотелось оставлять Оксфорд, но он быстро прогнал это чувство и стал небрежно осматривать стеллаж, отыскивая адресованную ему почту. Джастин увидел голубой авиаконверт со своим именем, и ему показалось, что по спине проползла длинная холодная змея. Почерк был незнакомый, на марке стоял штемпель Бостона, США. Он никогда не видел почерка матери, но инстинкт подсказал – это ее рука. Почему она так долго не отвечала на его письмо? Малколм умер почти три месяца назад. Может, это?.. Во рту у Джастина пересохло. Может, это еще один шанс? Он написал ту злобную записку, когда метался между страхом и восторгом, ужасным беспокойством и головокружительным чувством облегчения. Тогда ему ничего не хотелось, кроме как упорядочить собственную жизнь, что означало: мать должна остаться по другую сторону Атлантики. А если она подумала, что у него было не все в порядке с головой, когда он писал то письмо? Может, она решила подождать, дать ему время опомниться, а потом снова написать, попросить… Что попросить?
– Мне надо быть начеку из-за Макдаффа, Джаззер [3] . Он вышел на тропу войны.
Джастин вздрогнул, услышав свое прозвище, произнесенное веселым голосом Джорджа Кэмпбелл-Бина, его приятеля. Парень запустил свою большую лапу в ячейку на букву «К» и начал рыться в почте. При росте шесть футов и два дюйма Джордж был на дюйм выше Джастина. Довольно интересный, с красивыми густыми каштановыми волосами и темными глазами, он считался одним из самых красивых парней в Оксфорде. Очень сильный, хорошо сложенный, Джордж старался попасть в оксфордскую восьмерку. С нетерпением он ожидал соревнований по гребле между Оксфордом и Кембриджем. Только два момента портили ему жизнь. Во-первых, бедность. Где-то далеко отсюда, в Шотландии, его отец занимался розничной торговлей, но не слишком преуспевал. Во-вторых, Джастин Сирамор-Форбс. Он вызывал у Джорджа досаду. Светловолосый, голубоглазый, Джастин казался утонченным и изнеженным рядом с Джорджем, хотя таковым не был. Джастин никогда не мечтал об оксфордской восьмерке, но был лучшим, чем Джордж, гребцом, к тому же обладал графским титулом и от него пахло деньгами. Но более всего раздражало Джорджа то, что ему очень нравился этот граф Равенскрофт. И самое странное, почему-то иногда ему было… жаль Джастина.
3
От англ. жарг. to juzz (jazz) – трахаться.
Джордж прочитал отцовское письмо и громко застонал.
– Старик угрожает посадить меня на голодный паек. Он не хочет больше посылать мне деньги.
– Джорджи, малютка, ты забыл про Мэри? Про эту старую богатую форель? Женись, Джорджи, и все дела, – дал бесценный совет приятелю Скотт Тейт.
– Как будто я против?! – полушутя-полусерьезно проговорил Джордж.
Скотт, по обыкновению одетый в черное, подошел к ним. Он учился на третьем курсе юридического отделения. Что-то в его натуре было одновременно и веселое и жестокое. Со свойственным одному ему вниманием он наблюдал за Джастином.
– Ты решил оставить Оксфорд? – наконец спросил он.
Джастин пожал плечами.
Не слишком ли много видит Скотт, подумал он. Это опасно.
– А почему ты так решил?
– Ладно, – бросил Скотт. – Сам знаешь, я никогда не ошибаюсь.
– От скромности ты не умрешь. Но если уж ты знаешь, скажи, что мне делать в ситуации, в которой я оказался?
– Ты про «Альциону»? Или насчет дел, связанных со смертью отца? Или про Уолта Мэттьюза? Он ведь, кажется, сторожил кусок пирога твоей сестры?
Джастин похолодел, но очень надеялся, что не побледнел при этом.
– Зря времени не теряешь!
– Никогда, – покачал головой Скотт, – но не беспокойся, я на твоей стороне. Не зря же я изучаю право.
– И за три года в Оксфорде стал квалифицированным юристом? – спросил Джастин. – Он понимал, Скотт Тейт обрабатывает его, но понимал и другое – иметь доверенного юриста полезно. Джастин был истинным сыном своего отца. – Ну-ка пойдем ко мне в комнату.
– Сказал паук мухе, – весело добавил Скотт и направился за Джастином вверх по лестнице в маленькую тесную комнатушку.
Джастин включил электрический чайник и потянулся к пачке «Эрл Грей».
– Проблемы с наследством всегда очень неприятны, правда? – заметил Скотт.
Взяв в руки кружку, он с непринужденной элегантностью устроился на диване. Скотт многое узнал про Джастина, неустанно наблюдая за ним в течение последних семи месяцев. Джастин, как сказала бы прекрасный психолог – мать Скотта, сломлен. И это не удивительно, если знать, какая у парня семья.
– Да, неприятны. Но порой даже как-то забавны, – Джастин отпил глоток чая. – Я думал, что когда умрет отец, все проблемы уйдут вместе с ним. А на самом деле одни сменились другими. Я не знаю, как мне заставить сестру не претендовать на половину «Альционы», когда завещание вступит в силу. – Он сделал еще глоток. – Я собираюсь продать две фермы, с землей конечно, ведь мне же надо покрыть расходы, связанные со смертью отца, и заплатить налог на Равенскрофт. А после этого у меня почти не останется денег.
– И что ты намерен делать? – спросил Скотт, воспринимая как само собой разумеющееся, что Джастин уже взял его в свою команду.
Джастин смотрел на него поверх кружки с бесстрастным выражением лица.
– А с чего ты взял, что я буду что-то делать?
Скотт рассмеялся.
– Джастин, да кончай. Ладно.
Джастин пожал плечами.
Само собой, он не доверял Скотту Тейту. Он не доверял никому. Но у Тейта голова варила лучше всех оксфордских студентов. Кроме того, Тейт – самая большая сволочь, после него, конечно. Джастин инстинктивно чувствовал, что вместе они смогут составить великолепную команду.