Драгоценная паутина
Шрифт:
– А почему бы тебе не написать и не спросить разрешения навестить их? У тебя ведь скоро пасхальные каникулы. Пора начинать путешествовать, дорогая!
Обдумывая заманчивое предложение Франчески, Флейм наблюдала, как она открывает следующее письмо.
– Пожалуй, мама, я так и сделаю. А ты поедешь, привезешь Джастина, и мы наконец уладим эту нелепую ссору. Сирамор-Форбсы и Корральдо не пойдут, как Капулетти и… Мама, что случилось? – Франческа опустилась на диван с белым как снег лицом. – Флейм подбежала к ней, встала на колени, глядя в ее остановившиеся, испуганные глаза. – Неужели снова плохие новости? – прошептала она. – О мама, я больше этого не вынесу!..
Франческа часто-часто заморгала, явно сдерживая слезы, и покачала головой.
– Я… я… – Она посмотрела на письмо, потом на дочь. – Это от Джастина.
– От Джастина? – Флейм вопросительно посмотрела на мать. – С ним все в порядке?
– Да, – ответила Франческа бесстрастным, обреченным голосом.
– Тогда в чем дело, мама? Что, что случилось с Джастином?
– Он не хочет нас видеть. Вот и все. – Франческа тупо смотрела на лист бумаги с коротким текстом.
Флейм осторожно взяла письмо у нее из рук и прочла…
Каждое слово падало ей на сердце, словно камень.
Дорогая сеньора Корральдо.
Как вас уже, вероятно, известили мои юристы, ваш бывший муж Малколм Сирамор-Форбс, двенадцатый граф Равенскрофт, умер в результате несчастного случая ночью 20 декабря прошлого года. Вам известно также, что между нами существуют некоторые семейные проблемы юридического свойства, которые следует разрешить и оформить официально. Если вы намерены приехать в Англию, чтобы обсудить эти вопросы с вашими представителями, сообщаю на этот случай имя и лондонский адрес моих представителей. Отныне я вступаю в права тринадцатого графа Равенскрофта, во владение имением, землями и титулом, в соответствии с последним завещанием моего отца и согласно британским законам.
Я пишу вам, желая проинформировать вас, что все прежние указания моего отца, касающиеся вас и вашей дочери, остаются в силе.
Ваш Джастин Сирамор-Форбс
Флейм ахнула сразу же, как только пробежала глазами по первой строчке письма.
– Он даже не называет тебя…
– Матерью, – закончила фразу Франческа дрогнувшим голосом. – Нет, не называет, но я его мать, Флейм. Я мать! – С душераздирающими рыданиями Франческа закрыла лицо руками и упала в объятия дочери.
– Ф. С. Форбс, мистер Декстер.
Голос секретарши прервал чтение финансового отчета фирмы по Сан-Франциско. Рис Декстер раздраженно нащупал кнопку и нажал ее длинным мозолистым пальцем.
– Пусть войдет.
Через несколько минут он услышал, как дверь открылась, но не обратил на это внимания. Время шло, а он и не замечал: отчет был гораздо лучше, чем он ожидал. Он перевернул страницу, нахмурился, заметив расхождения в цифрах, допущенные бухгалтерией. Рис сделал пометку на полях и собрался было поставить номер на документе, но в этот момент услышал холодный, как морозное утро, голос, и его ручка с золотым пером застыла в воздухе.
– Мне казалось, встреча назначена на десять тридцать, а не на десять сорок!
Рис Декстер вскинул голову, голубовато-серые глаза его широко раскрылись. Кажется, он охнул, как от удара в солнечное сплетение. Перед ним стояла богиня! В безупречном изумрудном костюме от Баленсиаги, в узкой обтягивающей юбке и двубортном пиджаке, она была великолепна. Полная грудь, длинные ноги и тонкая талия. Но даже не сама фигура, которая, без сомнения, была чудо как хороша, привлекла его внимание, а копна волнистых волос, падающих на плечи, словно огненный водопад.
Флейм тоже была ошарашена!
Она прогуливалась у дверей офиса в ожидании назначенного часа, мучаясь и терзаясь, пытаясь убедить себя, что не надо пугаться огромных размеров и явного богатства «Декстер корпорейшн». Конечно, доходы этой гигантской фирмы не сравнимы с доходами простого филиала ювелирных украшений «Ридекс». Флейм почти убедила себя в этом, поэтому, войдя в кабинет Риса Декстера, она ощущала себя не просто смелой, но даже воинственно-смелой.
Желая не мешать ему, она на цыпочках подошла к столу. Он не обращал на нее внимания. Без всякого сомнения, этот человек привык, чтобы его ждали. Но Флейм была не из тех, она не какой-то безработный дизайнер, готовый на все, чтобы только показать себя. Если Декстер думает, что может так невоспитанно вести себя с ней, то он получит свое. Вот почему она сделала первое заявление. Но когда он рывком поднял голову и устремил на нее стальной пронзительный взгляд, ее бравада улетучилась. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потрясенные силой первого впечатления. Потом Рис Декстер расхохотался.
Флейм изумленно глядела на него. Сперва ее поразили только глаза, голубовато-серые, со стальным оттенком, они, казалось, пронзали насквозь. Теперь она увидела все остальное: широкий рот, который так хорошо смеялся, морщинки у глаз, длинный прямой нос, загорелая обветренная кожа, указывающая на то, что этот человек не сидит в кабинете с утра до ночи.
– Извините, я вовсе не хотел заставлять вас ждать. – Голос Риса Декстера соответствовал его облику. Он был сильный, глубокий и прорезал тишину комнаты, как скальпель хирурга живую ткань. – Если бы я знал, что упускаю… – Голос стал мягче, а глаза медленно осматривали ее с головы до ног – от пламени волос до каблуков зеленых туфель, – потом вернулись обратно, к шоколадного цвета глазам. – …Я ни за что бы не тратил время на скучные цифры.
Флейм вспыхнула, ей показалось, что ее тело закололо иголочками, и она нервно переступила с ноги на ногу. Сердясь на себя за поведение школьницы и не разрешая поддаться очарованию приятной внешности мужчины, она выпрямила спину и напряглась.
– Я не хотела бы отрывать вас от подсчета ваших денег, – сказала она как можно более сладким голосом, но взгляд ее говорил, что она не купилась на его лесть.
Рис больше не смеялся, лицо его стало серьезным. Как любой мужчина, он с радостью отвлекался на что-то красивое, но дело для него всегда было на первом месте и всегда будет!.. Сыновья богатых родителей должны быстро взрослеть, если хотят выйти из родительской тени и расцветать самостоятельно под лучами солнца… Он нетерпеливо посмотрел, кто стоит у нее за спиной. Но никого не увидел.
– Я ожидал мистера Форбса. Он задерживается?
– Я и есть Ф. С. Форбс, – сказала Флейм, догадавшись, что Венди написала письмо под этим именем. Это так похоже на нее. А когда Рис Декстер удивленно вскинул темную бровь, Флейм сделала то, что делала очень редко. Она подчеркнуто важно произнесла свой титул: – Леди Фьяметта Сирамор-Форбс. – Своего первого имени она не назвала. Альциона – слишком необычное имя, и этот человек наверняка связал бы его с престижной английской ювелирной фирмой.