Драгоценности Эптора

Дилэни Сэмюэль Р.

Толщина колонны у основания равнялась шести футам, а высота достигала пятидесяти футов.

Колонны были обработаны грубо и не до конца.

— Это храм! — вдруг осенило Гео.

Ступени храма были завалены мусором, а свет, проникавший сквозь покров джунглей, был бессилен перед сплошной тенью, царившей под большим сводом. Черная линия над одной из створок базальтовой двери свидетельствовала о том, что она неплотно прикрыта. Они стали подниматься по ступеням, убирая с дороги ветки. Листья шуршали под их ногами. То и дело они пинали мелкие камешки, выкрошившиеся из трещин. Гео, Йимми, за ними Змей и, наконец, Урсон протиснулись в дверь.

Их глазам предстала следующая картина: балки обрушились с высокого потолка, и в столбах солнечного света медленно плавала пыль.

— Думаете, это Храм Хамы? — спросил Урсон.

Его голос загудел под каменными сводами, многократно усиленный.

— Сомневаюсь, — прошептал Гео. — По крайней мере, это не тот, который мы ищем.

— Возможно, это заброшенный, — вставил Йимми, — и мы сможем узнать что-нибудь интересное.

Вдруг что-то большое и темное захлопало крыльями и пронеслось сквозь столб света в дальнем конце. Они подняли мечи и отступили назад. После непродолжительного молчания Гео вручил Змею свой драгоценный камень.

— Сделай здесь свет. Быстро.

Камень, поднятый рукой Змея, стал излучать зелено-голубое свечение.

Колонны вдоль стен храма поддерживали обвалившийся потолок. Когда свет разгорелся ярче, они увидели, что крыльями хлопала птица, безобидно сидящая на архитраве между колоннами. Она склонила голову набок, громко каркнула и вылетела через отверстие в потолке. Шум крыльев отозвался эхом через несколько секунд после того, как она улетела.

Алтаря не было видно, но на этом месте между колоннами были двери.

Когда их глаза привыкли к темноте, они увидели, что часть стены не выдержала давления времени. Большая дыра была почти сплошь заплетена лианами.

Местами сквозь листву пробивался зеленоватый свет.

Они пошли вперед, к алтарю, подталкивая пальцами ног камешки, разбросанные по храму.

За поврежденной изгородью на каменных ступенях возвышалась огромная, сильно разрушенная статуя. Из черной скалы была высечена фигура человека, который, скрестив ноги, восседал на возвышении. Рука и плечо отвалились и разбились вдребезги о ступени алтаря. Кисть с пальцами такой толщины, что каждый мог сравниться с бедром Урсона, валялась за пределами алтаря. У идола не было головы. Уцелевшая рука, лежащая на ступенях, имела такую форму, будто она должна была удерживать какой-то предмет, который, по-видимому, был изъят.

Гео прошел вдоль решетки к стене алтаря, где, подобно столбам, стояли каменные ящики.

— Сюда, Змей, — позвал он. — Давай-ка сюда свет.

Змей повиновался, и втроем они сдвинули крышку ящика.

— Что там? — спросил Урсон.

— Книги, — ответил Гео, вынимая пыльный том.

Йимми протянул руку через его плечо и перелистнул несколько страниц своими темными пальцами.

— Древние ритуалы, — сказал Гео. — Посмотри-ка. — Он отодвинул руку Йимми. — Они еще вполне пригодны для чтения.

— Дай посмотреть, — сказал Йимми. — Я учился у Эадне в Университете Олксе Олвн.

Гео взглянул на него и рассмеялся.

— Значит, не случайно некоторые твои идеи казались мне знакомыми. Я был учеником Уэлиса. Наши учителя даже слышать не хотели друг о друге. Вот это сюрприз. Так ты тоже был в Олксе Олвн?

— Ага, — сказал Йимми, переворачивая страницу. — Я нанялся на корабль только на лето. Если бы я знал, где мы окажемся, я бы, наверное, не пошел.

Нужды желудка были моментально забыты, когда эти двое принялись листать ритуалы Хамы.

— Они совсем не похожи на ритуалы богини Арго, — заметил Йимми.

— Разумеется, нет, — согласился Гео. — ...Подожди!

Йимми переворачивал страницы наугад.

— Смотри сюда! — показал Гео.

— Что это? — спросил Йимми.

— Стихи, — ответил Гео. — Те самые, что цитировала Арго...

Он прочитал вслух:

Двойное сердце дубовой рамыПояском, кольцом, ободкомТам, где грозно ударил глаз ХамыДымом, пеплом, огнем.Льдом стань капля в горсти,Лопни земля от песни.Слава величью мужчин,Слава величью женщин.С краешка моря возьмиТравы, злато и соль,Мозг, пронзенный стрелой,Древний ужас времен.На стенах сердца соль,В извилинах мозга соль,Корни пускает трава,С золотом возвратясь.Глаза заключили виденье.Кровью ясень истек.Выйди из врат темницы,Вымажь грязью тис.

— Это другая версия стиха, который я обнаружил в предчисточных ритуалах Арго. Интересно, существовали ли еще другие стихи в древних ритуалах Лептара, имеющие аналоги в ритуалах Эптора и Хамы?

— Возможно, — сказал Йимми. — Особенно, если принять во внимание, что первое вторжение Эптора произошло незадолго до чисток, а, может, и вызвало их.

— А как же насчет пищи? — неожиданно спросил Урсон. Он сидел на ступеньках алтаря. — Вы, два филолога, можете спорить все оставшееся время. Но мы же умрем с голоду, прежде чем вы придете к какому-нибудь заключению.

— Он прав, — сказал Йимми. — К тому же, пора двигаться.

— Не сочтете ли вы за непосильное бремя направить ваши мозги на поиски способов добывания пищи? — спросил Урсон.

— Минутку, — сказал Гео. — Вот отрывок о похоронах. Да, так я и думал.

И он громко прочитал:

Мертвых предайте тризнеСо знаками сумрачной жизни.

— Что это значит? — спросил Урсон.

— Это значит, что мертвых хоронят со всеми атрибутами живых. Я и так знал, но хотел удостовериться. Это значит, что они клали пищу в могилы.

— Во-первых, где это мы найдем могилы, а во-вторых, с меня довольно мертвечины и полумертвечины. — Урсон встал.

— Здесь, — выкрикнул Гео.

За колоннами вдоль стены шел ряд плотно закрытых дверей. Они подошли к ним. Змей топтался сзади. Гео взглянул на надпись.

— Могилы, — доложил он. Он повернул ручки в виде сдвоенных колец в противоположных направлениях. — В таком древнем запущенном храме механизмы замка могли и заржаветь до сих пор. Если, конечно, эти могилы устроены по образцу могил Лептара.