Драгоценности Жозефины
Шрифт:
– Куда мы едем? – полюбопытствовала Таня.
– В Павловск, белок кормить.
– Обожаю белок! Только у меня для них ничего нет.
– И у меня нет, – беззаботно бросил Роман. – Но это не важно – все уже продумано за нас.
Павловский парк встретил их присущей ему гармонией. Высокие, неброской красоты деревья раскинулись тенистым шатром над главной аллеей. У входа стояли на своих постах бойкие торговцы, предлагая орешки для белок – очищенные ядра фундука.
Роман купил кулек орешков и протянул его Тане.
– Такие я и сама бы съела, – заметила она.
Дворянкин купил еще
– Ешь на здоровье.
Немногочисленные в этот час посетители парка собрались на лужайке, куда неторопливо спускались с деревьев исполненные важности белки. Крупные – крупнее, чем обычно, – пушистые зверьки воротили упитанные мордочки от тянущихся к ним ладошек с угощениями.
Таня взяла несколько орешков и, присев на корточки, замерла в ожидании. Одна из белок вальяжно подошла к ней, взяла орех и, взмахнув роскошным хвостом, ускакала. Сколько Таня ни протягивала руку с орехами, белки больше к ней не подходили.
– Зажрались, – констатировал Роман. – На этой лужайке они не голодают, надо в глубь парка пройти – там белкам меньше еды достается.
Они пошли по широкой аллее туда, где, окружая зеленые островки, извивается змейкой речка Славянка. Таня поднялась на горбатый каменный мостик, чтобы оттуда посмотреть на рыбок, плещущихся в прозрачной воде. Ее светлые волосы золотило выглянувшее солнце, ветер играл с длинной челкой, которую девушка без конца поправляла.
– Фото на память! – сказал Роман, достав из кармана фотоаппарат.
Таня тут же принялась позировать – она выгибалась неестественным образом, копируя популярные позы моделей.
– Девушка, вы в Милане не работали? – произнес он незамысловатый, под стать позам, комплимент. Роман убрал в карман фотоаппарат, приблизился к Тане и как бы невзначай обнял ее за плечи.
– Ты красивая.
– Я знаю! – отстранилась она.
– Ты на меня сердишься? Но за что? Хоть объясни, а то я не понимаю.
– Ты еще спрашиваешь, за что? Привез меня на дачу и оставил там одну среди этих…
Договорить Таня не смогла – на ее глаза стали наворачиваться слезы, и, чтобы их не видел Дворянкин, она отвернулась, смахнув на лицо челку.
– Так дело в той поездке? Тогда мне понадобилось срочно вернуться в город, вот я и уехал. Прости, виноват. Но тебе там так весело было, ты со всеми подружилась, смеялась. Я и не стал тебя отвлекать от компании.
– Весело. Веселее некуда!
– Не плачь, все давно позади. Ты же сильная. – Роман прижал ее к себе.
Девушка повернулась к нему лицом и уткнулась носом в его грудь. Больше всего ей хотелось замереть и остаться так навечно – чтобы перед глазами была темнота, а на плечах и на талии сильные руки Романа, которые заслоняют ее от всего мира.
Дворянкин убрал с ее лица челку и поцеловал.
– Ты не считаешь меня распущенной?
– Нет. А почему я должен так считать?
– Тогда, на даче…
– А что на даче? Ну, выпила лишнего с непривычки, бывает.
Таня подняла на него покрасневшие глаза и посмотрела в упор: Роман не смеялся, не смотрел на нее с брезгливостью. Он ее понимал.
Таня забавляла Дворянкина своей наивной доверчивостью и способностью влюбляться в выдуманный ею же образ. Стоило
Дворянкин прикинул, насколько Таня соответствует его вкусу и как они будут смотреться рядом. Вид непрезентабельный: толстовки с инфантильными капюшонами, широкие, как у скомороха, штаны, подростковый рюкзачок. Приодеть бы ее в платье и туфельки на каблуках, подкрасить…
Зато у нее красивые глаза, особенно после слез, – они становятся отчаянно бирюзового цвета. Роману нравился этот необычный цвет и их кошачья форма.
Дворянкин, будучи весьма искушенным в амурных делах, развитие отношения с Таней взял в свои руки. Он заранее знал, какими они будут и как долго продлятся.
На следующее после прогулки в Павловске свидание он пришел с букетиком гербер. При виде цветов Татьяна просияла. Давно никого не было, отметил про себя Роман, и это к лучшему!
Они сидели в полупустом зале кафе. Свидание затянулось – пора уже закругляться. Таня, судя по всему, так не считала. Она неторопливо доедала остатки десерта, задавая новые и новые вопросы.
– Как проходила реконструкция дворца? Он красивый, расскажи! – Она внимательно заглянула ему в лицо, приготовившись слушать.
– Да ну, ничего интересного. Обычная рутинная работа, – попытался отмахнуться Роман, уносясь мыслями в недавнее прошлое.
Стрельна. Май 2003 года
– Что там случилось? – протирая запыленные строительной крошкой очки, спросил Виталик.
– Достал уже этот клоун. Говорит, чтобы мы закруглялись с кабелем и шли работать на Конюшню. Ее, мол, в первую очередь сдавать.
– Хреново.
– Вот и я о том же. И что особенно бесит, так это то, что каждый дебил, едва окончивший девять классов, рассказывает тебе, что и как надо делать, лишь на том основании, что он «руководитель работ». Ты послушай, Виля, как звучит: руководитель работ монтажного участка! Охренеть!
– Да уж, это тебе не бюджет предприятия рассчитывать, тут башкой думать надо, чтобы точно определить, сколько шурупов заказать на складе.
– Вон, опять звонит, – Роман нехотя достал из кармана мобильный телефон. – Да, Геннадий Петрович, все понял: кабель прокладываем в гофре, гофру крепим скобами через каждые полметра на шестой анкер. Ничего не перепутаем.
– Контролирует.
– И что бы мы без него делали?
– Меня умиляет его манера, давая указания, по нескольку раз повторять одно и то же! Когда я его слышу, не могу избавиться от ощущения, что меня преследует эхо. «Все поняли, все поняли? Трубу стыкуем сороковой муфтой, сороковой муфтой. Заглушка должна быть тоже сороковой, тоже сороковой, и фланец, фланец не забываем. Не забываем!» – передразнил своего руководителя Дворянкин.