Дракон цвета смерти
Шрифт:
К обеду домой вернулся эс Хавьер. Потом в дом постучался сам ректор. Потом туда же добавился математик.
И что происходит?! Если Мариса и эс т-Альего… они же должны прятаться, правильно?
Обязаны! Приличные люди всегда свои интрижки держат в тайне от всех, и проворачивают все втихаря, а тут что происходит? Вся Академия в курсе, один Матиас не в курсе?
Бред какой-то… наблюдаем дальше.
А
Матиас так и впился глазами в любимую девушку.
Выглядела она совершенно непривычно. Обычно Каэтана в строгих платьях, волосы стянуты в пучок, глаза в пол… очень перспективная жена, кстати. И никто другой на нее не поглядит, и воспитывать не надо. А сейчас что?
Платье какое-то простое, волосы распущены по плечам и сзади перехвачены чем-то таким, вроде ленты, ноги босые. И улыбка на лице… да что тут происходит!?
Каэтана что — была тут с утра?!
Он же никуда не уходил, и Каэтана не приходила, а он за Марисой следил с самого завтрака… так что? Получается, это Каэтана живет у т-Альего?!
От такой новости Матиас взвыл раненным козлом — и слетел с дерева.
— КАЭТАНА!!!
Глава 12
Вот уж чего я не ожидала.
Расслабилась я тут, на природе. Лето же, в Академии, считай, никого нет. Преподаватели разъехались, кто куда, их тут пять штук на всю Академию.
Ученики тоже времени зря не теряют. Даже те, кто учится «по квоте», то есть раэны с драконами — и те разбежались. Да их и есть там, десятка два. Мало, одним словом.
Преподавательские домики почти все свободны, никто тут лишний раз не ходит. Разве что ректор и математик повадились с нами столоваться. Мы с Марисой не возражали.
Мне несложно приготовить, а тут, благодаря ректору, продукты Марисе на кухне выдают бесплатно. Я список пишу, она ходит. Правда, смотрят кухонные работники так, словно Мариса с них лично эти продукты состригает, и куски мяса выдирает. Голыми руками.
А заняться все равно особенно нечем. Болею я.
А когда болею, ничем заниматься особенно не хочется. Даже думать.
Хочется лежать, читать романы в мягких переплетах, и думать, что у кого-то и где-то все будет хорошо. Только вот незадача.
Романов в доме много, но читать мне их не хочется. Явно же эссса Магали их покупала и читала. А мне как-то гадко, что ли?
Вот понимаю, что ни в чем не виновата, понимаю, что ничего между мной и Хавьером нет, и не было, и вообще…
Понимаю, что эта дура сама по себе и приревновала, и жизнь попортила.
Душе не прикажешь. Ощущение,
Даже рецепты в тетрадку записывает.
Так в этот мир пришли борщ, пельмени и блинчики с икрой. А что? Прогрессорство, однако! Кухня тут очень разнообразная, но до блинов с икрой не додумались. И борща тут такого, как мой, не ели. Только что за ушами трещало.
Тут кухня вообще ближе к европейской — была. Это когда чтобы не варить и не тратить топливо на приготовление пищи, мутили бутерброды и запивали абы чем. Делали похлебки, всякие пудинги… последнее вообще — фу. Ладно, это мое личное мнение. А Европа пусть хоть чем давится.
Я расслабилась.
И вижу, как к нам летит опрометью Матиас Лиез. И лицо у него такое, словно я родину за пельмени продала. Возмущенное и негодующее.
— ТЫ… вы…
А в чем смысл претензий-то?
Мариса вообще остолбенела, пришлось наступить ей на ногу, чтобы подруга отмерла. И тоже глядит на брата, словно завороженная. Все же он симпатичный. Жаль, что дурак и сволочь, а внешностью-то Лиезов боги не обидели.
— В чем дело-то?!
Матиаса от этого вопроса сорвало окончательно. И ка-ак ливануло!
Мир другой, а ощущение, что канализацию прорвало — то же самое. И визгом, и свистом.
Оказывается я — Я! — была обязана ему по гроб жизни! Более того, Матиас твердо уверен, что я его девушка, собираюсь за него замуж и никуда от него не денусь. А с отцом — так, временные трудности.
Поэтому я не имею никакого права проводить время с кем-то другим.
Хорошо хоть не сказал — в чужой постели. А мог бы, идиот несчастный!
Вот откуда берутся такие гениальные личности?
Мне остается только смотреть и любоваться. Ну и мечтать о чугунной сковородке, на которой я недавно блины жарила. Такое шикарное средство от идиотов!
Только вот сковородка — там, а я — здесь.
И визгом Матиас исходит просто истошным.
Дать ему в морду?
Можно бы, но связываться не хочется. И слабость пока после простуды — повезло еще, ни во что серьезное не перешло, и кашель вниз не пошел, в легкие. Тут это чревато.
Эс Хавьер, кстати, постарался. И растирал меня, и горячим поил, и даже горшок выносил. Кому сказать…
А Матиаса, который выносит за кем-то горшки, я представить не могу.
Как он бриллианты дарит — пожалуйста. А вот как ухаживает за больным человеком, такого нет.
И как бы его заткнуть? Пригласить в дом и уронить там на него сковородку? Но ведь не пойдет, он сейчас никого, кроме себя не слышит! Только пуще расходится… аж красный весь.
— Эс Лиез…
Орландо Чавез, словно из воздуха соткавшись, похлопал Матиаса по плечу.