Дракон должен умереть. Книга III

Лейпек Дин

Она снова привела его в кабинет. Во времена старого короля здесь стояло несколько шкафов с разными экзотическими напитками, которые король собирал и которыми спаивал всех дорогих сердцу гостей. Генри бывал здесь четыре раза, и всякий раз основательно пополнял свои знания об алкоголе и последствиях его употребления. Сам король пил немного, предпочитая говорить, пока его гость стремительно терял ясность взгляда и твердость ума. Вторым увлечением короля были географические карты, так что в его время практически все стены были увешаны ими, они лежали в свитках

на стеллажах, были расстелены на столах и иногда даже лежали на полу.

Карты висели и сейчас, однако часть из них была убрана, чтобы дать место стеллажам с книгами. Книги были повсюду – кроме шкафов они лежали на столах, стульях и высились гигантскими стопками на полу. У Генри сложилось впечатление, что большая часть королевской библиотеки переехала сюда. Он заметил также небольшой закрытый шкафчик, от которого шел сильный аптечный запах. Стеллаж с разноцветными бутылками тоже был на месте, но его содержимое явно сильно подсократилось за последние неспокойные годы. Остались и несколько больших удобных кресел у камина, появившихся здесь еще во времена дедушки старого короля. Они были старомодны и уже много раз меняли обивку, но в свое время их ничем не заменили – и поэтому теперь эти кресла стояли, как семейная реликвия, набирая в цене при каждом следующем короле.

Джоан подошла к одному из столов, стоявшему у окна, и начала снимать с него книги, свитки, связки перьев и прочий хлам. Генри постоял в дверях, затем не выдержал и спросил:

– Зачем я тебе здесь?

Она подошла к нему со стопкой книг, и он вовремя подставил руки, чтобы их поймать.

– Сейчас сюда придут Уорсингтон и Бертрам, – и все утро мы посвятим нуднейшим разговорам о судьбах мира, а потом отправимся на Высокий совет, чтобы обсуждать все то же самое.

– И? Ты боишься, что можешь их съесть?

– Очень даже может быть, – пробормотала она, возвращаясь к столу.

Генри молча стоял с книгами в руках. Она, вероятно, почувствовала спиной вопрос, звучавший в этом молчании, и медленно обернулась:

– Ты был вчера там, – пояснила Джоан.

– Да, – кивнул Генри. Он все еще держал книги, и один из переплетов больно впивался уголком в руку.

– Я не могу позволить, чтобы это повторилось. Раньше мне казалось, что я способна контролировать себя – но я, по-видимому, ошибалась. Так что мне нужен кто-то, кто сможет контролировать меня.

Руки затекали под тяжестью книг.

– У меня нет никого, кроме тебя, – сказала Джоан тихо. – Никого, кто мог бы стать таким человеком, – добавила она, потому что первая фраза сама по себе была слишком близка к истине, чтобы ее можно было произносить вслух.

Генри молчал, а внутри постепенно разливалось беспомощное сумасшедшее отчаяние – потому что теперь он точно никуда не мог от нее сбежать. А она стояла, холодная и спокойная, совершенно чужая, с тонкими руками, о которых он знал все и которые творили невесть что все эти годы, и, хотя он не мог сейчас видеть родинку под правым ухом, он все равно знал, что она там.

– Ты останешься? – спросила Джоан тихо. Он сухо кивнул, и

она отвернулась.

«Чертова семья, – подумал Генри. – Чертова семья садистов, которые обладают неподражаемым талантом обращаться с просьбами так, что ты не можешь им отказать. Даже зная, что потом будешь жалеть всю свою жизнь. Может, они специально их придумывают? Может, какой-нибудь мой прапрадедушка сумел здорово насолить королевской семье, и теперь они мстят мне за все предыдущие поколения рода?»

– Что нужно сделать с этими книгами, Джоан? – бросил он ей в спину.

– Поставь их на нижнюю полку шкафа, который сзади тебя. Нет, не этот, правее. Вот так. Спасибо.

Комната, в которой заседал Высокий совет, была темной, пыльной и мрачной. Закопченные гобелены изображали великие события истории, но грязь и чад сделали свое дело – история погрязла во тьме, а от самих событий остался лишь тусклый блеск золотой нити, вспыхивающей в полумраке призраком былого величия.

Вокруг массивного стола, блестящего полированной гладью широких досок, стояло четырнадцать стульев. Тринадцать из них было занято – пустовало лишь кресло с одного конца. Его спинка возвышалась над остальными, и подлокотники хищно тянулись к столу.

Генри, чье место было на другом конце стола, мрачно поглядывал на кресло напротив. Он очень смутно представлял себе свою роль на этих заседаниях. Встреча с Уорсингтоном и Бертрамом в кабинете королевы прошла именно так, как он и думал – большую часть времени Генри ощущал себя мебелью, и никто из присутствующих, включая королеву, не пытался убедить его в обратном.

Он был уверен, что сейчас все будет точно так же.

Лорды по обе стороны стола изредка поглядывали на Генри – с любопытством и недоверием одновременно. Вопрос, что он тут делает, казалось, висел в воздухе – и, несмотря на разговор с Джоан, у Генри не было на этот счет убедительного ответа.

– Пользуясь отсутствием королевы, – внезапно подал голос Бертрам, повернувшись к Генри, – я хотел бы обсудить с тобой одну проблему, Теннесси.

Генри вопросительно поднял брови. Бертрам улыбнулся. Он вальяжно развалился на стуле, сложив руки на животе.

– Я про то, что наша королева… Не совсем обычная королева.

– Ах.

– Да. Она имеет обыкновение время от времени превращаться в огромное чудище. Нам бы хотелось уточнить у… специалиста, как часто может происходить это время от времени. Она ведь поэтому тебя оставила здесь?

– Понятия не имею, – спокойно ответил Генри.

– Значит, слухи ошибочны? Ты не учился говорить с драконами?

– Учился. Но я понятия не имею, как часто она может превращаться. В теории катализатором могут быть любые сильные эмоции. Но это в теории.

Уорсингтон нахмурился. Бертрам внимательно изучал лицо Генри.

– Ты всегда можешь ее остановить?

– Не знаю. Боюсь, я не могу даже толком объяснить, каким образом мне удается это сделать. Не уверен, насколько здесь играют роль мои знания в области драконов, а насколько…