Дракон Мартин

Ценкер Хельмут

Эти слова были даже подчёркнуты.

— Моя обязанность следить за передатчиком, — объяснил господин Мехтель, — Вы только что нарушили ход программы.

— Очень жаль, — сказал Мартин, который опять появился у дверей. — Честное слово, мы этого просто не знали.

— Мы тренировались, — пояснил Георг. — Мы очень давно не летали.

— Теперь у вас здорово получается, — признал господин Мехтель.

— Мы можем теперь полететь далеко-далеко, — сказал Георг.

— Куда, например?

— Не знаю.

— А может, на Майорку? — сказала Франци.

— Очень

жаль, что я не могу пригласить вас к себе в дом, — извинился господин Мехтель. — Я тут и один едва помещаюсь.

— Ничего, — сказала Франци. — Нам всё равно пора домой.

Дети уселись опять на драконов. Те замахали крыльями и взмыли в воздух. Волосы у господина Мехтеля снова стали дыбом.

Дети махали руками, и господин Мехтель махал в ответ, пока драконы не скрылись из глаз.

Ещё раз внимательно оглядев телебашню, господин Мехтель вернулся к себе. Гуляш с картошкой снова остыл. Разогревать его господин Мехтель больше не стал. Он опять принялся за отложенный кроссворд.

— Так, значит, восьмой по вертикали: остров-курорт? — Господин Мехтель взял свой чернильный карандаш. — Это нам легко, — удовлетворённо провозгласил он. — МАЙОРКА.

Троекратный гудок автомобиля возвестил о прибытии господина Меринского. Через несколько секунд тот уже был на пороге.

— Ну как, выяснили вы наконец причину помех?

— Да, — ответил господин Мехтель.

— И что там было?

— Эти летающие объекты оказались драконами, — сказал господин Мехтель.

Господин Меринский глубоко вздохнул и серьёзно посмотрел на мастера по наблюдению за телебашней.

— Да, — проговорил он, — я вижу, одиночество здесь наверху вредно действует на психику.

4

Вторично Франци и Шурли встали в девять часов. Папа уже два часа как ушёл на работу. На этот раз он, против обыкновения, портфеля не забыл, зато обул два разных ботинка: на левую ногу — тёмный, остроносый, а на правую — из светлой замши. Так и отправился. Мама заметила, что остались непарные, лишь когда взялась чистить обувь.

— Вы передали приглашение? — спросила мама, когда дети уселись за стол.

— Передали, — сказал Шурли. — Георг и Мартин придут вечером в шесть.

— Прекрасно, — сказала мама и опустила в кофе три кусочка сахара. — Сколько же им всё-таки лет?

— Мартину — пятьсот, — ответил Шурли. — А Георг на сто двадцать восемь лет младше.

— Мне сейчас не до шуток, — рассердилась мама и выпила сразу весь кофе. При этом она поперхнулась, потому что один кусочек сахара не до конца растаял, и вся раскраснелась от кашля.

Весь день Франци и Шурли провели у тёти Анчи. Они наведывались к ней дважды в год. Детям тётушка казалась очень милой. Мама считала её старой чудачкой, а папа (за глаза) называл старым пугалом. Впрочем, при ней он помалкивал.

Тёте Анчи было шестьдесят пять лет. У неё был маленький дом, она считалась их единственной родственницей, поэтому папа не находил причины запрещать детям изредка бывать у неё в гостях.

Кое-что в тётушке и впрямь могло показаться странным. Последние двадцать лет она не покидала своего дома, во всяком случае небольшого садика, который его окружал. В этом саду бурно разрослись сорняки, а больше не было ничего, и это не правилось соседям. Они говорили, что сорняки от тёти Анчи попадают на соседние ухоженные участки. В доме у неё царил полнейший беспорядок, поскольку тётушка никогда не прибиралась. Вместе с ней там жили две кошки, попугай и шесть золотых рыбок. Даже за покупками тётя Анчи не выходила. Еду ей доставляла на дом организация «Еда на колёсах», потому что тётя Анчи умела при надобности произвести впечатление весьма больной особы. Когда молодой человек из фирмы «Еда на колёсах» входил к ней в дом, тётушка всегда сидела в постели и постанывала. На самом же деле она была вполне здорова.

Каждый раз тётя Анчи пользовалась приходом детей, чтобы расспросить их о маме и папе. Её интересовало всё, что произошло в семье за последние полгода. Услышав, как папа сегодня утром обул два разных ботинка, она расхохоталась и долго не могла успокоиться. Наконец Франци и Шурли стали рассказывать ей про драконов. Тётя Анчи выслушала всё спокойно. Казалось, она не находит в этом рассказе ничего особенного. Даже полёт на драконах ничуть её не удивил.

— Можно, мы у тебя немного приберёмся? — спросила Франци.

Говорить этого ей, конечно, не следовало. Мама строго-настрого запретила ей задавать такие вопросы.

— И речи быть не может! возмутилась тётушка. — Только через мой труп! А то, чего доброго, я потом не смогу найти, где у меня что.

Тётя Анчи знала много разных историй и любила их рассказывать. И если, случалось, дети говорили, что уже это слышали, тетушка продолжала начатую историю совсем по-другому. Она очень быстро умела придумывать.

Часа в четыре дети стали прощаться.

— Мы должны вовремя быть дома, — сказал Шурли. — Сегодня к нам на ужин придут Мартин и Георг.

— Хотела бы я на это посмотреть, — сказала тётя Анчи и залилась громким смехом.

Франци и Шурли вышли на улицу, перешли на противоположный тротуар, а из дома до них всё доносился тётушкин смех.

У драконов в этот день оказалось немного больше хлопот, чем они ожидали. Георг вообще встал лишь после обеда и долго жаловался, что у него болят мышцы. Вчерашний полёт и вправду отнял у него много сил. У Мартина летательные мышцы тоже побаливали. Но он не стал говорить про это брату.

Папы ещё не было дома. Мама открыла детям дверь и тут же в передней стала их расспрашивать, как дела у тёти Анчи. Правда, ответить они не успели, потому что она уже побежала на кухню помешать что-то в кастрюле.

Дети прошли в комнату. Шурли включил радио.

В половине шестого явился папа. В передней он быстренько снял разные ботинки и поспешил проскользнуть в комнату.

— Нечего ухмыляться, — напустился он на Шурли ещё от дверей, даже не убедившись, ухмыляется ли тот на самом деле.