Дракон поневоле
Шрифт:
– Что ты знаешь о своём отце?
– сходу рубанула она, едва перед нами поставили четыре глиняных кружки светлого трeбеньского.
Я махом выпил первую и отдышался, а затем сказал:
– Любой спиногрыз, едва замечает, что у него язык подвешен как надо, спрашивает у мамки, где это шляется его папка. Это, конечно, если папки рядом никогда нету, - начал я.
– Ну и я спросил: «матушка, а батюшка-то мой где?» И в ответ услыхал нехорошую рифму, а ведь до той поры и ведать не ведал, что матушке, женщине образованной и воспитанной,такие слова известны.
–
– поморщилась Бранка и, придвинув к себе одну из кружек пива, понюхала пойло.
– Лучше и не пробуй, - предупредил я, – не отвыкнешь потом.
– Я умею пить, - огрызнулась девушка, - и голова у меня покрепче твоей!
Я усомнился и в том,и в другом, но благоразумно промолчал. В конце концов, если эта невестушка как следует наглотается пива,то удрать от неё будет проще.
– Жили мы тогда в пригороде Дракова Угла, знаешь такой горoд?
– Ещё б не знать, когда это окраина Драконова удела, – проворчала Бранка.
– Жили и жили, дальше что?
– Лапонька, не будь такой букой, - попросил я, - барышне пристало строить красивые глазки и делать губки банти…
– Я вот сейчас возьму лопату и сделаю тебе мордочку блинцом, – пригрозила девушка.
– Рассказывай, кому говорят!
А потом призадумалась, отхлебнула пива и попросила уже совсем другим голоском:
– Будьте так любезны!
И похлопала ресницами. Видимо, не вся жизнь у бедняжки по гарнизонам прошла, были и помягче, чем солдафoнские папеньки, учителя. Вон, вежливым словам пытались обучить! Но всё же видно было, что девке проще вперёд лопатой помахать, чем ласково попросить.
– Ой да ладно, как тут устоять, - вздохнул я.
– Мы с мамкой не то чтоб шибко бедствовали, но работать она была слаба здоровьем, а на те деньги, что у неё были скоплены, жилось не ахти. Тогда-то она мне и рассказала, что я не родной, но любимый. Я её и спросил, может, мне родителей своих сыскать. Только подсказок никаких у нас не было, на порожке дома меня нашли в простой пеленкe. Помню, мне лет пять было, когда я с крыши свалился и помер. Совсем помер, помню – а только встал и ожил. С той вот поры так и живу : то помру, то воскресну.
Бранка, в свою очередь, вздохнула.
– Теперь меня послушай, - сказала она.
– Только не перебивай. Старый дракон, правитель всех этих земель от севера на юг и от запада на восток, умер.
Я прыснул со смеху. Нет, правда. ?отите байку для смеха? Так она в здешних краях непременно будет начинаться со слов «умирает старый дракон»! Особенно про запад и восток смешно было: есть ведь и такой анекдотец. А выслушав рассказ Бранки,изобиловавший подробностями о том, какой хороший был покойный кoроль и как заботился о подданных (будто я не знаю, что нынче в деревнях творится и как люди бедствуют!), я и вовсе расхохотался.
– Ты хочешь… постой-постой… ?очешь, чтобы я пошёл с тобой, женился и стал королём?
– И взял на себя всю ответственность за эти земли, - кивнула Бранка с самым серьёзным лицом.
– От севера на юг и от запада на восток?
– Иначе ленники за пару месяцев растащат всё до лоскутка, - вздохнула девушка.
– И конец государству! А до того кучу народу поубивают! Войско короля ещё держится, но ты пойми : без правителя страна не продержится.
И вдруг содрогнулась.
– А ну как место Бонифаса какой-нибудь Вершок займёт, вот где ужас-то!
– Вершок?
– Сенешаль дракона лишил земель и изгнал одного мелкого правителя, он в разбойники подался и всё пытается деревни против Бонифаса поднять. Пытался, - Бранка сердито засопела и отпила изрядный глоток пива.
– Ты это… Закусывай, что ли, - фальшиво озаботился я. – Вон возьми раков или сига копчёного, а то развезёт тебя по жаре.
— Ну так пойдём со мной, - сказала Бранка и посмотрела на меня взглядом брошенного котёнка.
Когда на меня девушки смотрят – они обычно изображают взгляд страстной кошки, а броше?ными котятами на меня еще никто не глядел. Но не успел я свыкнуться с новизной впечатления, как Бранка всё испортила:
– Иначе, как помрёшь, гореть тебе в геенне огненной за неисполнение государственного долга!
Если хотите отбить у человека охоту заботиться о брошенном котёнке, непременно что-то ляпните про обязанности, ответственность и долг. Чем долг крупнее,тем вернее отобьёте. Государственный – самое то! Крупнее разве что какой-нибудь долг перед всем человечеством.
– Знаешь, Бранка, дочь Серафина из Лишек, – сказал я не спеша, - я лучше постараюсь быть хорошим мальчиком и не умирать. ? правителем быть не хочу. Очень уж дел у короля много, лень мне. Всего тебе хорошего, мужа тебе толкового и детишек целый выводок, а только подальше от меня. В общем, проваливай.
Сперва я думал, заплачет. Пoтом думал – пойдёт свою лопату искать, чтобы ме?я ею огреть. Пока третью кружку опoловинивал – смотрю, о чём-то своём задумалась, на лбу складочки появились, в глазах что-то промелькнуло. ?тпила из своей кружки еще чуток и сказала:
– А денег? Денег хочешь? Много денег. Так, чтоб залиться до краёв пивом и ни о чём больше не думать?
И голосок зазвенел так пронзительно, что будь я прекрасным принцем – непременно прослезился бы. Но вы ж понимаете : не принц, а вовсе даже наоборот. И только в пиво фыркнул.
– Кто ж не хочет-то?
— Ну так пошли. Устроим свадьбу, чтоб народ видел, золота получишь целый сундук, а потом…
Ну вoт, всё-таки носом зашмыгала. И смотрит уже не как брошенный, а как раненый котёнок. Ну то есть… подумалось мне, а чем она от сорока и более летних вдовушек-то отличается? Разве что тем, что не дебелая, а свеженькая, нежненькая, а больше-то разницы и никакой. Сама, как спелое яблoчко, в руки катится, сама денег сулит,только не за любовь, а за выполнение государственнoго долга. Но так ведь и не от таких долгов помереть – раз плюнуть! Брачная метка, которой в храме супругов награждает, со смертью сгорает в один миг. Я уж сколько раз проверял! А зато сундук с золотом – это вещь. Это же хоть целых десять лет пропивай, не пропьёшь, а выиграешь в картишки, так и удвоится куш,тогда – двадцать лет можно горя не знать.