Дракон поверженный
Шрифт:
Пара сотрудников космического подразделения «ЗБ» стояли за стойкой вылета, вручая всем защитные шлемы из черного пластика вроде тех, что надевают мотоциклисты, зорко следя за тем, чтобы перед посадкой на корабль все надели эти шлемы. В конце закрытого прохода через небольшое закопченное окно виднелся огромный космический корабль. Лоренс в последний раз видел его перед посадкой – широкую поверхность серебристо-голубого крыла; величина судна свидетельствовала о той мощности, которую оно развивало в полете. Проходя мимо, Лоренс ощутил легкий укол зависти, пожалев, что не ему предстоит повести этого гиганта через атмосферу в безбрежное космическое пространство, к долгожданной свободе. Но, как показали все годы, прошедшие после того, как он покинул Амети, даже это не настоящая свобода. Рано
Пассажирский отсек «Сяньти» поразительно напоминал салон обычного самолета. Такой же старенький потертый серый ковер, и не только на полу, а также на стенах и на потолке. Светло-серые пластиковые шкафчики над сиденьями, резкое освещение, небольшие вентиляционные отверстия, из которых поступал сухой воздух на пару градусов холоднее того, при котором атмосфера была бы комфортной. Но потолок был высоким, кресла мягкими и, главное, находились на достаточном расстоянии друг от друга. Не хватало лишь иллюминаторов.
Лоренс проследил, чтобы его взвод уложил багаж и пристегнул ремни безопасности, после чего пристегнулся сам. На экранах высветились правила поведения на космическом корабле, но Лоренс проигнорировал их. Не то чтобы ему слишком уж часто доводилось летать на звездолетах, просто он был по своей натуре довольно прагматичен. Поднимаясь в космос, корабль нес почти пять тонн криогенного водорода. Случись что, все равно никому не выжить.
«Сяньти» подкатил к концу взлетной полосы, и пилот включил ИР для старта. Тотчас заурчали, проснувшись, четыре турбодвигателя, образуя семьдесят пять тонн тяги. Корабль начал постепенно ускоряться. На видеоэкранах замелькал привычный пейзаж; вскоре насыщенная зелень тропиков сменилась голубизною неба. Затем раздался характерный стук – новичок вполне бы мог подумать, что оторвалась часть фюзеляжа. Но это лишь втянулись внутрь корпуса огромные шасси. Синева постепенно начала темнеть.
Турбодвигатели довели скорость «Сяньти» до 2, 6 Маха где-то над островами Уиллис. Жидкий водород начал испаряться тонкими струйками внутри горячего потока сжатого воздуха, а потом превратился в длинные тонкие полосы голубого пламени. Тяга дошла до уровня двести пятидесяти тонн. Кабина затряслась, еще громче взревели двигатели, и корабль взмыл еще выше, в стратосферу.
Перегрузки заметно увеличились, перед глазами все начало расплываться, кровяное давление подскочило, больно распирая легкие. Лоренс крепко стиснул зубы и попытался дышать равномерно, что давалось нелегко, учитывая охватившую его тревогу. Боже, как он ничтожен по сравнению с невероятной мощью двигателей, которые вот-вот забросят его в космос! Как безнадежно зависим от устаревших программ, которые используются вот уже без малого пять десятков лет, и остается только уповать на то, что теоретические параметры аэротермодинамического потока были тогда рассчитаны точно; что в условиях такого чудовищного стресса не возникнет никаких неполадок.
Темно-синяя панорама уступила место угольной черноте, и на видеоэкране начали появляться звезды. Шаттл постепенно развил скорость, в двадцать раз превышающую скорость звука. Теперь они находились в самом верхнем слое атмосферы и продолжали подъем, движимые импульсом сгорания. Даже на этой скорости плотность кислорода падала ниже допустимого уровня, необходимого для ровной работы двигателей. В следующее мгновение ожили два небольших ракетных двигателя в хвостовой части, выдав всего по пятнадцать тонн тяги каждый, и скорость корабля плавно приблизилась к орбитальной. Создалось впечатление, будто корабль вертикально встал на луне с низкой гравитацией. Кресло Лоренса скрипнуло – это его распорки приспособились к новой нагрузке. И главное, стих оглушительный рев.
Двигатели смолкли, перегрузки ослабла, а яркий голубовато-белый полумесяц Земли переместился в нижнюю часть экрана. В теле Лоренса словно оголились все нервы, ему казалось, что началось падение вниз, с высоты в девяносто километров. Он несколько раз неглубоко вздохнул, пытаясь убедить себя, что в этом ощущении нет ничего необычного. Это не принесло особых результатов, но вскоре его отвлекли звуки, издаваемые другими пассажирами, которые переносили полет гораздо хуже, чем он.
Сорок минут «Сяньти» скользил по намеченной траектории над Центральной Америкой и Атлантическим океаном. На видеоэкранах промелькнуло быстрое предупреждение, двигатели снова ожили – им предстоял очередной скачок, на сей раз на высоту четыреста километров. До Лоренса вновь донесся механический визг и стук – это открылись маленькие отверстия в верхней части фюзеляжа, откуда появились серебристые панели радиаторов, чтобы выпустить тепло от систем жизнеобеспечения и энергетических отсеков. Радар корабля засек «Мори» – орбитальный корабль, находящийся в двадцати километрах впереди и чуть выше. ИР тщательно выверил траекторию полета, и шаттл пошел на сближение с «Мори».
Лоренс перевел взгляд на видеоэкран. Из едва заметной серебристой точки «Мори» вскоре превратился в четко различимый корабль. Космическое судно достигало трехсот метров в длину и было наипростейшей конфигурации. Жилые отсеки представляли собой пять объединенных цилиндров, тридцать пять метров в длину и восемь в высоту. Снаружи для защиты от перегрева и космической радиации их покрывал полуметровый слой углеродистой пены. Накануне старта Лоренс проверил данные о солнечной активности. Она была умеренной, если не считать того, что образовалось несколько новых пятен, одно из них довольно большого размера. Он не сказал об этом своему взводу, но втайне обрадовался, что перелет займет всего тридцать часов. Слабо верилось, что пена может защитить от чего-то серьезного. Изначально белого цвета, она с годами потемнела, приобретя свинцово-серый оттенок, и даже несмотря на низкое разрешение бортовой камеры, Лоренс заметил вмятины и царапины от ударов микрометеоритов.
За цилиндрами располагалась модуль жизнеобеспечения – скопление резервуаров, фильтров и теплообменников. Откуда-то с периферической части тянулась широкая серебристая панель отражателя, каждый сегмент которой располагался под углом, чтобы на поверхность не падали прямые солнечные лучи.
Рядом находился грузовой отсек – настоящий лабиринт из толстых балок, скоб и подъемников. В течение последних трех недель шаттлы с базы в Кэрнсе доставляли отделяемые грузовые отсеки на «Мори» и другие судна, которые переправляли их дальше, на Централис и орбитальную станцию Лагранж, где ожидали межзвездные корабли, а затем вновь возвращались на низкую земную орбиту за новым грузом. Уже сейчас здесь не было ни одного свободного места – на орбиту были доставлены вертолеты, джипы, вооружение и провизия для наземных войск Третьего флота. Все, что необходимо для успешного выполнения предстоящей миссии.
Последний отсек корабля занимала силовая установка. Там имелось два небольших термоядерных реактора и вспомогательная техника, предназначавшаяся для их эксплуатации – забитый под самую завязку трехмерный лабиринт из резервуаров, криостатов сверхпроводниковых магнитов, плазменных индукторов, насосов, электрических инжекторов и высоковольтного кабеля. Пятнадцать радиаторных панелей, необходимых для работы системы, достигали более ста метров в длину; они торчали из корабля подобно огромным лопастям пропеллера. Термоядерные реакторы преобразовывали энергию в ионную передачу тяги огромной мощности – восемь отверстий в простой коробчатой структуре, прикрепленной к основанию корабля словно в последний момент.
«Мори» медленно проплыл перед камерой в тот момент, когда «Сяньти» осторожно приблизился к стыковочной башне. Двигатели непрерывно грохотали, разворачивая корабль вокруг своей оси. Затем стыковочные кольца воздушного шлюза с лязгом сомкнулись.
Лоренс окинул взглядом кабину. Нескольких солдат вырвало, и воздушные решетки на потолке и на полу были забрызганы содержимым их желудков. Посмотрев на свой взвод, Лоренс по лицам бойцов понял, что кое-кому из них по-настоящему муторно. Лишь физиономия Хэла светилась безграничной радостью. Похоже, нулевая гравитация не оказала на парня никакого воздействия. Ничего удивительного, подумал Лоренс. Сам он уже чувствовал, как лицо начинает отекать, а во всем теле скапливается жидкость.