Дракон выбирает судьбу
Шрифт:
– Мы приехали на званый вечер… – слова вырывались какими-то обрывками, слова пульсировали, переполненные кровью и болью, и во рту было сухо и горько. – И Гил… я видела его и Сибиллу Бувье, певицу. Они…
Джемме казалось, что она сейчас задохнется. Андреа гладил ее по голове, как ребенка – она еще удивилась, какая у него тяжелая, сильная и в то же время нежная рука. От нее веяло теплом, и Джемма вдруг успокоилась. Последние слезы еще стояли в глазах, но плакать больше не хотелось.
Все кончилось. Надо было подниматься и жить дальше.
– Я понял, можешь не рассказывать, –
Нырнув в салон и устроившись на пассажирском сиденье, Джемма угрюмо подумала, что не знает, что ответить, когда Андреа спросит, куда ее отвезти. Нет, в квартиру в Малой Стране все-таки придется заглянуть – забрать вещи. Впрочем, ну их – если Игорь Шольц-младший разблокировал счета, денег у Джеммы вполне достаточно. Пусть Гилберт выбросит ее скудные пожитки, освобождая место для фрин Бувье или для кого там еще. Машина плавно двинулась сквозь ночь – радио что-то бормотало, но Андреа выключил его сразу же, как только началась музыка.
– Откуда ты здесь? – спросила Джемма, ежась под его пиджаком. Как же хорошо, Господи, что у нее хватило ума не принимать предложения Гила, не поехать сегодня в церковь, не…
– Ехал от одного знакомого. Элиас Семеониди, мой фармацевт, – ответил Андреа. В его взгляде было сочувствие, но не жалость. Если бы он жалел, то Джемма умерла бы прямо на этом кожаном сиденье. – Господи, Джемма, как же я испугался за тебя, ты просто не представляешь.
– Куда мы?
– Поедем выпьем чего-нибудь. Тебе нужно успокоиться. Если куришь, кури.
Джемма отрицательно качнула головой. Однажды она начала курить, потому что Игорь Шольц ненавидел запах дыма, и ей хотелось насолить ему. Тогда муж избил ее так, что Джемма почти месяц провела в больнице. Врачи и медсестры качали головами, искренне сомневаясь, что всему виной падение с лестницы, но никто ничего не сказал вслух.
Интересно, ищет ли ее Гилберт? Или так увлекся своей звездой, что забыл о бывшей драконьей доле? Она машинально дотронулась до шрама – Андреа заметил это и усмехнулся краем рта.
– Я не верю, – пробормотала Джемма, глядя в ночь за окном. – Я видела все своими глазами и не верю. У тебя когда-нибудь было такое?
Дорога ручьем влилась в шоссе, и пастораль летней ночи растаяла – на горизонте воздвиглась столица с сиянием бесчисленных огней, неоном реклам и драконьими башнями.
– С драконами бывает по-разному, – уклончиво ответил Андреа. Джемма устало провела ладонями по лицу. Платье, такое прекрасное несколько часов назад, теперь казалось лохмотьями.
– Почему? – спросила она. – За что? Что я сделала не так?
– Ты тут вообще не при чем, – Андреа старался сдерживаться, но в его голосе едва уловимо звякал металл. – Ты просто человек. А он дракон, который живет среди драконов по их морали. Он может хорошо к тебе относиться. Но скажи мне вот что: имеет ли право твоя собака ревновать, если ты погладишь дворняжку на улице? Если
Джемма обернулась к нему. Профиль Андреа чеканно выделялся на фоне ночи, и она снова подумала, что Северный Ястреб умеет производить впечатление. Он был словно главный герой на сцене – на него нельзя было не смотреть.
– Хочешь сказать, что я для него как домашняя собачка?
Андреа усмехнулся.
– Ты человек. Хорошо, если тебя считают собачкой, а не свиньей.
“ Не думаю, что вы настолько любите свиной шашлык, Гилберт”, – равнодушно откликнулась драконица в ее памяти, и Джемма усмехнулась.
– Он не такой, – ей захотелось расхохотаться в голос: Гилберт трахал певичку почти у нее на глазах, а она, дурочка, ищет ему оправдания. Андреа мягко улыбнулся.
– Не такой это Хеймиш Джонсон, – ответил он. Хеймиш Джонсон, звезда рок-н-ролла, славился тем, что предпочитал мужчин дамам. – Остальные все такие.
– И ты тоже?
Вот и столица. Кабриолет свернул в какой-то проулок на окраине и остановился возле клуба. Вывеска сообщала о том, что сегодня выступают “Пацаны”, группа, которая со своим бойким рок-н-роллом почти добралась до популярности. Возле клуба хохотали барышни, пьяные в лоскуты. Охранники, которые их выставили, смотрели на девиц с укоризненным презрением. Розовое платье одной из них было мокрым – похоже, девушка вылила на себя коктейль.
– Я скажу тебе честно, – произнес Андреа, расстегивая ремень безопасности. – Если я выбрал женщину, то трогательно храню ей верность. Как голубь.
Почему-то это не прозвучало язвительно или ехидно. Почему-то ему хотелось верить.
– И где сейчас твоя женщина? – поинтересовалась Джемма, выходя из машины. Андреа улыбнулся, но глаза остались холодными и грустными.
– Моя жена погибла четыре года назад, – с протокольной сухостью ответил он, запирая автомобиль. – С тех пор у меня никого нет… но думаю, скоро все изменится.
– А как же то, что ты не пропустишь ни одной красивой женщины?
Андреа улыбнулся. Охранник узнал его – открыл двери, и, когда Андреа мягко опустил руку на спину Джеммы и подтолкнул вперед, ей вдруг показалось, что она входит в новый, незнакомый и пугающий кусок своей жизни.
Но она хотя бы была в нем не одна. Уже хорошо.
– Ты первая красивая за эти годы, – совершенно серьезно произнес Андреа. – И сильная. Убийственное сочетание.
Клуб был полон. К маленькой сцене, где играли “Пацаны”, было не протолкнуться. Раскованный, бодрый ритм их музыки пульсировал в ушах, и Джемма вдруг обо всем забыла, словно ее прошлая жизнь осталась где-то там, за дверями этого маленького клуба. Пахло потом и фруктовыми духами от девушек в ярких платьях – в моде снова были рукава-фонарики и юбки-колокольчики с жестким пышным подъюбником, сверкали лакированные ботинки парней, официантки скользили с подносами среди слушателей, разнося высокие бокалы с пестрыми коктейлями. Джемма нырнула в эту беззаботную жизнь и сделалась другой – не бывшей драконьей долей, которую предали и выставили на посмешище, а просто девушкой, которая пришла послушать музыку.