Дракон
Шрифт:
Просто… ерунда.
Я оставляю всю ерунду позади.
Здесь наверху нет разлуки.
Чтобы использовать телекинез, я не могу позволить себе разлучиться с чем-либо, с любым живым существом вокруг меня. Я не могу сгибать свет и материю, не будучи единой с обоими.
Я знаю, как это звучит.
Я особенно знаю, как это звучит на Земле, вне пространства, в котором я сейчас… но это лишь больше светового шоу, больше ерунды, больше позёрства. Это хор слепых, напуганных, ненавидящих маленьких голосков, которые вероломно проникают в наши мозги, подменяя наши взгляды всё более
Это лишь ещё один способ заставить нас заткнуться, притворяться, лгать, подыгрывать и показывать на изумительную новую одежду короля.
Те голоса шепчут…
«Искренность — это смерть».
«Любовь, настоящая любовь — это слабость».
«Сострадание — это глупость, легковерие, ошибка».
Ложь такая терпеливо неправильная, что озадачивает, но многие им верят.
Столько много людей им верят.
Там, где я сейчас, я могу посмотреть на это и отпустить всё. Безмятежность, приходящая с этой ясностью, подобна наркотику. Она не делает меня безразличной или хладнокровной. Она смывает злость, раздражение из-за бесконечного хождения по кругу, бесконечной глупости.
Это напоминает мне, почему я борюсь. Это напоминает мне, почему существо передо мной не может умереть — почему ничто на самом деле не умирает, как бы сильно мы ни старались уничтожить друг друга, потушить проецируемые образы себя.
Он свет. Свет никогда не может быть по-настоящему уничтожен.
Я тоже свет.
И да, в отличие от ситуации с Ревиком в Дубае…
В этот раз мне не приходится сдерживаться.
Глава 27. Словно молния в высоких облаках
Даледжем резко втянул воздух…
Всё происходило слишком быстро. Слишком быстро, чёрт возьми.
Он старался перестроиться, адаптировать свой разум, переключиться в боевой режим, возможно, как никогда быстро… но ничто из этого, что бы он ни делал, не происходило достаточно быстро. Он чувствовал, как над его головой происходят разные вещи, словно молнии в высоких облаках, но он находился слишком далеко, чтобы уловить это всё.
«Вот там он живёт, — прошептал его разум из ниоткуда. — Он живёт и здесь тоже. С ней. В том далеком месте. Вот где он живёт».
Эта молния ударила…
…и всё тело Моста вырвало из его рук.
Её тело совсем не элегантно врезалось в органическую стену, да так быстро, что он не сумел повернуться достаточно быстро и проследить.
Отставая на полшага, он уставился на неё за долю секунды до её падения.
Стена задрожала от удара, прогнулась и пошла рябью, выпрямляясь и посылая ударную волну по материалу аж до противоположной стороны массивной двери. Мост уже поднималась, силясь встать на ноги.
Её челюсти сжались. Голова опустилась, глаза приобрели хищный блеск, из-за которого она не походила на видящую, человека или кого-либо, кого он видел прежде.
Затем… i'thir li’dare…
Свет просто, бл*дь, хлынул из структур над её головой.
Даледжем ахнул во второй раз, силясь дышать, наблюдая, как её глаза вспыхивают поразительным зелёно-белым светом, и вот уже казалось, что они стреляют зеленоватым огнем как вспышки на солнце.
Он не мог оторвать глаз от её лица, от стиснутых челюстей, рук и ладоней.
Он словно парализованный смотрел, как массивное сине-белое облако врезалось в неё. Это случилось быстрее, чем мог осознать его разум — быстрее, чем она успела подняться в вертикальное положение после того, как этот безумный монстр-видящий швырнул её в стену.
Она как будто крутанула кран над головой, открывший какую-то Барьерную трубу, которая обрушила на неё хлещущий водопад света.
До этого самого момента он ни разу не задумывался о том, что в Дубае Элисон могла сдерживаться.
После того, как Менлим активировал Ревика, он видел в её глазах лишь страх. В воспоминаниях о том событии, которые он видел позднее, в основном через глаза других видящих, он улавливал страх, панику, даже отчаяние, пока она кричала ему остановиться. Если не считать изначального шока от происходящего, он ни разу не видел колебания. Он не распознал сдерживание.
Он почувствовал ту задержку в ней в самом начале, её боль от понимания, что Ревик пропал, реально пропал, а то, что осталось, целиком и полностью намеревалось её убить.
Даледжем полагал, что зная это, она не станет сдерживаться.
В те несколько секунд перед тем, как его вырубило, он также был уверен, что Ревик её убьет.
Потом он посчитал, что единственная причина, по которой Ревик её не убил — это то, что вмешался чокнутый мудак Фигран. По словам Балидора, большинство видящих, ставших свидетелями драки, предположили то же самое.
Всё это ни капли не удивило Даледжема.
Ревик сражался на войне как телекинетик.
Его тренировали худшим способом из тех, что только можно себе вообразить, но его тренировали хорошо и десятки лет. Он закалён боевым опытом, он старше, он более опытный разведчик, он лучше практически любого, кого Даледжем когда-либо видел в физической и световой драке.
Ревик знал, как управлять телекинезом на всех этих уровнях и не только, потому что в прошлом он сражался на войне как телекинетик.
Он просто знал больше… кем бы ни была Элисон.
Глядя на неё теперь, Даледжем осознал — он вообще не знает, кто она.
Боль ударила по его свету от понимания, что Ревик это наверняка знал.
Бледно-зелёный огонь танцевал в её радужках, пока эти мысли молниеносно проносились в его голове. Он резко втянул воздух… затем раздался шипяще-свистящий звук, словно нечто огнеопасное резко вспыхнуло от одной спички.
Сила этой вспышки отбросила его назад, впечатав в дверь. Каждая частица света в комнате ринулась к её телу.