Драконий чих, или Отскребайте мага!
Шрифт:
И я впервые увидела, как из янтарного глаза течет что-то похожее на слезу. Слеза упала драгоценным камнем на пол. Дзень!
— Не плачь, — гладила я молоденькие, едва проклюнувшиеся рожки. — Давай-давай… Шевели хвостиком… Вылезешь — прячься. Никому не показывайся… А потом выбирайся из Академии. Понял?
— Мама! — меня укусили, когда я попыталась затолкать малышка в спасительный лаз. — Без мамы не хочу!
— Милый, времени нет, — шептала я, яростно пытаясь отцепить от себя малыша. —
— Нет! — протестовал Фуфлыжник. Он прижался к руке и закрыл глаза. — Мама!
Дверь дрогнула. Я выдохнула. Фуфлыжник сам полез в сумку.
— Ладно, держись! — дернулась я, выходя из комнаты. Дверь покрылась магическим инеем, а потом осыпалась.
Сердце считало: «Три, два, один!». Занесенный меч дрожал в напряженных руках. Почему во время занятия нам никто не сказал, что руки будут дрожать? Почему никто не сказал, что язык будет заплетаться?
Дверь распахнулась. В комнату влетели люди в черных мантиях с капюшонах.
— И вам доброе утро! — закричала я, вбивая меч в центр комнаты. От меча пробежала волна силы. Она покачнула старинную башню.
— Ух! — прокатился по комнатушке жуткий гул силы.
Меня саму отмело к столу. Я едва не потеряла равновесие. Зато ударная волна вынесла их из комнаты. А кого-то поприбивала к стенам вместе со стулом и моими вещами.
Я бросилась в ванную, бросая малыша вместе с сумкой в тайный ход.
Сумка скатилась вниз с шелестом. Вот так мама обманула! Мамы тоже иногда обманывают!
— Это что еще за магия! — послышался мужской голос.
Сердце предательски екнуло. Нет, не его.
Все, теперь ни на жизнь, а на смерть. Руки дрожали, пока я вспоминала заклинания. Мысли путались. Мне было нереально страшно! Одно дело разбираться с гоблинами. И совсем другое с инквизицией!
Паника накатывала тошнотой. Пульс участился. Я пыталась дышать глубоко, готовясь принять геройскую смерть. Правая рука нервно проводила по волосам, заправляя их назад. Левая намертво вцепилась в ночную рубашку. Несколько раз я ловила себя на этом неосознанном жесте.
— Мерзавец, — прошептала я, вспоминая Иона. Это явно он проговорился. — Подлец! И ты тоже! Как же я вас ненавижу! Обоих!
Внезапно внутри меня послышался хриплый голос: «Беги!». Страх липким потом пропитал ночную рубашку. «Беги! Беги! Беги!», — поддакивало сердце.
— Куда, — выдохнула я, перепугано глядя на ванную.
Мой взгляд упал на лаз, прикрытый иллюзией.
Шальная мысль: «А помещусь ли я в него?», — прошила меня надеждой. Я присела, пытаясь втиснуться. Плечи входили с трудом. Я отчаянно задыхалась, пытаясь найти такое положение рук, чтобы втиснуть плечи.
Лаз расширялся внутри. И это радовало.
— Давай, трусишка! — шептала я, пытаясь протянуть бедра. — Давай, беги! Тебе что говорил учитель по боевой магии? Сражайся! А ты у нас что? Все с тобой понятно!
Я вспомнила, что, на практикумах просто халтурила, избегая боя. Даже в тот день, когда нашла Фуфлыжника, я не сражалась. А просто трусливо бежала от гоблинов. Которых любой мало-мальски маг мог завалить в два счета. Так что мужества во мне ни на грош!
При мысли о том, что смерть мне дышит в попу, я вспотела и …
— Ой! — икнула я, чувствуя, как скольжу вниз в темноту. — Мама… Ой… Ууууу!
Меня несло вниз, вперед руками. Страх, ужас, паника, чувство опасности туманили разум. Сердце вылетало из груди на каждом крутом повороте. Зубы стучали.
— Ааах! — вывалилась я после трамплинчика. Меня шлепнуло на груду какого-то хлама.
— Ма! — послышался радостный голосок.
— Чего ты радуешься? Мама струсила. Мама у тебя инквизитор. И трус по совместительству! — мысленно укусила себя я. — С мамой каши не сваришь. Если только ты гоблин — людоед.
— Ма!!! — в голосе было столько радости, что я бросилась к малышу. И обняла его. Сердце было уверено, что я больше никогда не увижу моего дракончика. Но обманулось. И было счастливо.
Я приходила в себя, успокаивая заклинанием жжение в счесанных руках, груди и ляжках.
— Так, — выдохнула я, хватая сумку. Внутри лежала пара зелий с практики. Те, что я не выбросила в лесу. — Что у нас есть? Не густо! Это восстановление… Отлично! Оставим на случай, когда совсем…
Я сидела на полу, быстро разбирая сумку.
— … Удушайка, — прошептала я, дрожащими руками выкладывая зелья. — И что-то разбилось… Выбрасываем… Ой, фу!
— Я испугался, — признался Фуфлыжник, пока я воротила нос от сумки. Ой…
— Ничего, мама с тобой, — утешала его я, чистя заклинанием ветхую сумку. — Полезай… И не высовывайся!
Я перекинула сумку через плечо, как вдруг услышала далекие голоса.
— Шшшш! — подняла я палец вверх. Голоса доносились из тайного лаза. Видимо, действительно раньше студентов обстирывала Академия. И все грязные вещи скидывали сюда.
— Господин ректор, вы как? — спросил голос. — Не ушиблись?
— Найдите студентку! Быстро! Пускайте заклинание поиска! — послышался скрипучий ответ.
— Мы не разбудили студентов? — послышался голос.
— Нет, на ужин им дали зелье крепкого сна! Они проспят до утра.
Ректор. Это не инквизиция. А преподаватели… Ректор… Наш нудный и безобидный старикан. Тот, кто пожимал мне руку, вручая Академические Награды. Тот, кто постоянно повторял: «Я несу ответственность за жизнь каждого студента!». Это был ректор…