Драконий пир
Шрифт:
Заметив Влада, парнишка встрепенулся, сгрёб узел в охапку – значит, не очень тяжела была ноша, хоть и велика, – а затем бодрым шагом направился к новому хозяину дворца. Приблизившись на расстояние семи шагов, паренёк бережно опустил ношу на землю и поклонился.
– Доброго дня, господин, – произнёс он и тут же попросил: – Возьми меня на службу. Я много чего могу делать – комнаты убирать, печи топить. Стряпать не умею, но знаю, как правильно подавать блюда на государев стол. Да и весь распорядок дворцовый знаю: в котором часу государю вставать положено и в котором – спать ложиться. И знаю, что все слуги в такое время должны делать – что отнести, что принести государю, чтоб он сам не утруждал себя распоряжениями. Человек вроде меня тебе пригодится.
– Пригодится? – Влад покачал головой. – У меня достаточно слуг. И они знают мои нужды лучше тебя.
Паренёк смутился на мгновение, но сразу нашёлся:
– Вот и Владислав мне то же сказал, когда я к нему просился в услужение. Достаточно у него, говорит, слуг. И я, раз такое дело, отступился.
На лице Влада не отразилось никакого отклика на эти слова, но соискатель дворцовой должности смело повторил:
– Я отступился и теперь к нему на службу не пойду, даже если сам звать станет.
– А мне ты это зачем говоришь? Угодить хочешь? – спросил Влад.
– Может, и угожу, – хитро сощурился паренёк. – Ты глянь, господин, что у меня в узле.
– И что же?
– Я сначала думал, не продать ли, – последовал уклончивый ответ, – но совестно мне стало такие вещи продавать.
– Отчего же совестно?
– Да оттого, что принадлежали они твоему родителю, господин. А я у него служил и за сохранность тех самых вещей отвечал.
– Служил? Я тебя не помню, – строго произнёс Влад. – А слуг своего отца я помню хорошо.
– Так я к нему на службу пришёл уже после того, как ты, господин, отправился к султанскому двору, – признался паренёк. – Послужить я успел недолго. Всего полгода прошло, а затем появился Владислав.
– И ты ему тоже думал послужить? – зло спросил Влад. – А ведь наверняка знал, что смерть моего отца и смерть моего старшего брата совершились не без его участия.
– Да откуда ж я мог знать? – Соискатель дворцовой должности сделал особое ударение на последнем слове. – После смерти государей всегда слухи ходят. Меня старый Митру учил не всякому слуху верить. Я и не верил.
При упоминании имени Митру в голове у Влада возник образ седоусого старика, который прислуживал в личных отцовских покоях. Старик следил за чистотой и подкладывал дрова в печки, если дворцовый истопник не успевал этого делать. Бывало, что Митру прислуживал и за трапезой, но не на пиршествах, а тогда, когда отец обедал и ужинал у себя. «Может, не врёт? – подумал Влад. – Может, этого паренька и впрямь назначили старику в помощники?»
– Я и не верил, – меж тем продолжал паренёк, – но когда самого Владислава воочию увидел, а затем оказалось, что старый Митру при нём тоже служить не будет, потому что неугоден, вот тогда я и призадумался.
– И что же надумал?
– А то, что не нравится мне Владислав, раз слуги прежнего государя ему не угодны. Что бы он там ни сделал, а мне он не нравится. И решил я, что не должен он владеть вещами твоего отца. Тогда я, пока ещё из дворца не выгнали, собрал, что мог, ну и вынес потихоньку. Уж мне было известно, как пройти так, чтоб меня не…
– Так, значит, там, в узле, – вещи моего отца? – перебил его Влад.
– Да, – кивнул паренёк. – Вот я и решил отнести это тебе. А если тебе не надо, тогда…
Договорить он не успел, потому что новый хозяин дворца спрыгнул с коня:
– А ну-ка покажи, что принёс.
Войко тоже спешился и, вынужденно бросив коней стоять без присмотра, побежал вперёд господина, оттеснил паренька в сторону и поставил узел на угол одной из телег. Негоже ведь господину к самой земле нагибаться.
Влад не помнил, как развязал туго стянутые концы холстины, но вот они разошлись, и глазам предстали однотонные и узорчатые ткани государевых кафтанов, лежавших один на другом. Наверное, отец и впрямь носил их, но вспомнить где и когда не получалось. Когда Влад вспоминал родителя, то ясно видел перед собой только лицо, а остальное – как в тумане. Сквозь этот туман трудно различался даже цвет одежд, хотя… Сын, перебирая разноцветные кафтаны, вдруг увидел ярко-красный рукав и вспомнил, что этот цвет всегда был отцу приятен. Несомненно!
Влад, взявшись за рукав, вытянул красное одеяние из стопки. Затем, ни слова не говоря, снял пояс с мечом и передал Войко, после чего скинул с себя турецкий кафтан, непременно упавший бы на землю, если б не подоспел один из слуг.
Вместо турецкого одеяния Влад надел отцовскую вещь. Прислушался к себе и только тогда подумал, что одежда могла оказаться пропитанной ядом. Девятнадцатилетнему юнцу приходилось слышать истории о подобных отравлениях. Вряд ли таким способом мог быть отравлен отец, но даже если родителя отравили не через одежду, а через пищу или питьё, то в этот раз, чтобы разделаться с сыном, могли поступить иначе…
К счастью, обошлось. Одежда не жгла кожу, как обычно бывает, если она вымочена в отраве, и даже почесаться не хотелось. Значит, верными оказались отцовские слова, слышанные когда-то: «Человеку, который прав, бояться нечего».
– Рукава чуть длинноваты, а так впору, – заметил Войко, подворачивая господину рукава, имевшие такую же красную подкладку.
Влад снова препоясался мечом и спросил паренька:
– Как тебя зовут?
– Нае, – ответил тот.
– Хорошо. Беру тебя на службу, – объявил Влад и сделал знак Войко преклонить ухо.
Серб склонился.
– Приглядывай за этим новым слугой, – тихо сказал Влад, хоть и не сомневался, что Нае достаточно сообразителен, а потому догадается о смысле приказа.
Нае, будто в подтверждение, произнёс с поклоном:
– Благодарю тебя, господин. Ты не беспокойся. Я стану служить честно. Старый Митру учил меня, что за всяким слугой, даже если за ним никто не следит, всё равно пригляд есть, ведь Бог за нами за всеми следит и все наши дела записываются в небесные книги. Я эту науку помню, поэтому буду верен и старателен.