Драконий жребий
Шрифт:
— А у нас иначе никак, — хмыкнул Рамон и выпустил клуб дыма к потолку. — Или — ведёшь за собой, или — служишь. Если, конечно, обладаешь силой и знаешь про драконов. Против всех разом идти как-то не с руки.
— Дурацкие порядки, — возмутилась я, но дёргаться, как того хотела, не стала — с одной стороны Шад, которого надо придерживать, чтобы не свалился, а с другой Варша, вся такая из себя расслабленная, аж стыдно её тревожить.
— Я же, — внезапно икнул Шад, — я же могу рассказать, почему стал рабом. И метки не будет. И я тогда от чистого
— Ты не обязан! — вскрикнула я так, будто он вот прямо сейчас собирался всё выкладывать.
— Но расскажет, — хохотнул Рамон, которого происходящее забавляло всё сильнее и сильнее. — Упрямый котёнок всё решил, так что молчи и слушай.
— Не стоит делать это пьяным и в таком окружении, — тщетно попыталась воззвать к гласу разума я.
Шад не смог сфокусировать на мне зрение, поэтому упал ладонями в лицо, сделал несколько глубоких вдохов и выпалил:
— Я съел хозяина.
Боль кольнула ладонь, и я заметила, что метка исчезла. Шад выполнил то, чего так хотел Рюдзин — рассказал причину, по которой получил наказание. То, из-за чего стал рабом.
Повисло молчание. Варша медленно отлепилась от меня и перебралась к Рамону, предоставляя нам больше пространства, чтобы поговорить. Без неё со спины я ощутила неприятный холодок.
— Я… я съел…
— Я услышала, — хрипло отозвалась я, почувствовав, как хмель из мыслей улетучился, а во рту мигом пересохло.
— Примешь меня таким? — он робко поднял взгляд и опустил уши.
Побитый щенок… нет, нашкодивший котёнок. Вертикальные зрачки расплылись, задавили голубой аквамарин. Обычно, при виде меня, эти зрачки превращались в колкие иглы или едва различимо пульсировали. Но такое… такое было впервые.
В последнее время многое происходило впервые.
— А… не должна? — неуверенно рассмеялась я, так до конца и не осознав, что только что было сказано.
— Я съел своего хозяина и заполучил его тело. Я нарушил правило, нарушил клятву. Я… я убил его. Пусть он приказал, пусть он… пусть не было другого выхода… пусть… Я… я…
До меня дошло лишь то, почему Шад так ненавидел своё лицо. Каждый раз, когда он смотрел в зеркало или любую отражающую поверхность, он видел того, кого убил. Того, из-за кого его наказали.
Того, кем дорожил и кого не смог спасти.
— Это… погоди… — с трудом выдавила из себя, потрясённо смотря на Шада.
— Я понял, — он резко поднялся. — Я противен сам себе, и вы… вы правы, я не должен был!
Не успела я и рта раскрыть, как Шад вылетел за дверь — с такой прытью и скоростью, будто за ним гналась свора охотничьих псов. Оставалось только потерянно хлопать глазами и щупать место, на котором ещё секунду назад сидел друг.
Друг, что поверил мне и раскрыл свою самую сокровенную тайну.
— Догоняй, — прошептала мне Варша, легонько хлопнула по плечу и повторила: — Догоняй его.
Мне словно этого и не хватало, чтобы вспомнить, что я не статуя, не оторопелая нежная дурочка, а вообще-то вполне себе адекватная женщина, которая за всё время пребывания в этом мире ко многому могла бы уже и привыкнуть.
Подумаешь, съел хозяина и принял его облик. А во мне — кровь Ананты, и что-то после этого какой-то не такой Шад меня не посчитал. И хозяина он съел не потому, что сам того хотел. Ему приказали. Почему, зачем — как-нибудь потом разобраться можно. Да и не важно. Детали не важны.
Важно другое. Он мне доверял. Ему было важно, чтобы я приняла его.
Я сорвалась с места, едва не запутавшись в юбке платья, но вовремя сообразила подобрать её, чтобы бежать было удобнее. Стало не по себе от мыслей, что Шад мог превратиться в тень и спрятаться где-то, где я его не найду, где не сумею дозваться. Не увижу его больше никогда. Лишь потому, что вовремя не сумела сказать, что приму, что не вижу в нём чудовище, что не считаю его плохим.
Не так я планировала проводить вечер, но… но сама ведь хотела после совета поговорить с ним и прояснить все эти двусмысленные сигналы? Хотя, двусмысленные они с моей стороны, Шад-то просто не понимал, что чувствует и что с этими чувствами делать. И пихать ему вино — совсем не помощь в такой ситуации.
Бегать в лёгком платье по замку, в который только-только пришла ранняя весна, затея так себе, но пока я панически искала Шада, холод совсем не чувствовался. И хорошо, что мне пришла мысль проверить дворик со старой яблоней — туда мы ходили вместе с ним, туда он ходил сам, когда жил в Корбенике.
Там было тихо и спокойно, редко кто забредал. Там можно было привести мысли в порядок.
Он сидел на земле у каменной скамейки, подтянув колени к груди и ткнувшись в них лбом, обняв себя за ноги. Стоило мне подойти и протянуть руку — вздрогнул, отшатнулся, но увидев, кто перед ним, уставился пустым взглядом.
— Прости. Ты не дал мне… не дал время… переварить услышанное, поэтому… поэтому я не сказала… сразу, — тяжело дыша после забега, я не сразу сумела выдавить из себя нужные слова. — Я… давай… давай поговорим… в твоей комнате. Наедине.
Шад резко вскочил. Его ещё вело от выпитого вина, да и я не вполне прямо стояла, тем более после вынужденной пробежки. Тут уж стоило сказать спасибо тренировкам, потому что до них свалилась бы где-то по пути. А сейчас… сейчас только сложилась пополам, чувствуя во рту кислый привкус. Но до цели — добежала.
Лёгкие горели огнём, мороз начинал пробираться под тонкую ткань платья, поэтому, чтобы не заболеть, нужно поскорее возвращаться в помещение, а ещё лучше — добраться-таки до комнаты, перевести дух и поговорить. Разобраться, блин, во всём.
Не предполагала, что Шад когда-нибудь отреагирует так… импульсивно. Поспешно. Необдуманно.
— Не надо, — предусмотрительно воскликнула я, видя, с какими намерениями потянулся ко мне телохранитель. — Не надо брать меня на руки. Не в том состоянии, в котором ты сейчас.