Драконий жребий
Шрифт:
— Ты устала, — возмутился он.
— Опусти голову, посмотри вниз и заметь, что у меня есть, — цыкнула я. — Это называется «ноги». Но-ги, понимаешь? Я ещё способна стоять и волочиться хоть как-то, а ты… ты просто не убегай так в следующий раз. Хотя, надеюсь, следующего такого раза не будет.
— Но, — широко улыбнулся Шад, — но тебе же понравится, если я возьму тебя на руки?
— Конечно, понравится! — не стала спорить. — Потому что ты мне нравишься.
Ох, не так я планировала начинать этот разговор. Ладно, чёрт с ним, ляпнула и ляпнула. С чего-то всё
Шад больше не предпринимал попыток поднять меня, лишь неуверенно топтался на месте и дёргал ушами. Не успела я и рта раскрыть, он спросил первый:
— Почему ты не хочешь, чтобы я был твоим фамильяром?
— Давай сначала вернёмся внутрь, — предложила я. — Мне холодно.
Сняв дублет, Шад накинул его на мои плечи и, сощурившись, повторил вопрос:
— Почему?
Я поняла, что пока не отвечу, с места мы не сдвинемся. Подняла голову, уставилась в уже потемневшее небо, где крупной россыпью сверкали звёзды. В своём городе я таких звёзд не видела, да и в Рашхшудуре они были совсем другие. А вот в горах, в Корбенике…
Не о том думаю. Нужно ответить. Нужно собраться с духом и поговорить. Нужно не оттолкнуть его, не ляпнуть что-то неправильное.
Не запутать всё.
— Мой ответ не поменялся: я боюсь, что ты остаёшься со мной только из-за этого, — махнув рукой, где была оставленная Рюдзином метка, я отвернулась и быстро зашагала прочь.
Сказала. И что теперь? Чего так боюсь?
А если не пойдёт следом? А если этого недостаточно? Но ведь правду сказала! Не врать же? А если… если я себе нафантазировала невесть что, а у него — просто инстинкты? Духа-фамильяра. Или что там ещё могло быть? Он же — не человек.
Или стал почти человеком, когда съел хозяина? Вот и стал лучше разбираться в эмоциях, лучше их различать. Больше понимать.
— Постой, — донесся слабый голос Шада. — Постой, Рита!
Я машинально обернулась. Просящие выражение лица, покрасневшие щёки… слёзы? Слёзы в глазах?..
— Я думаю… я чувствую, что желание стать твоим фамильяром… оно не такое, как было раньше. Это не просто жажда служить, я же… я же говорил. Не как с моим прежним хозяином.
— А что тогда? — потерянно спросила я.
— Я… я не знал, долго пытался осознать. Мне не по себе с человеческими чувствами, — он подошёл ближе, схватился за ворот своей рубахи пальцами, будто ему было тяжело дышать, и опустил голову. — Я не хочу, чтобы тебя это обременяло.
— Что обременяло? — поджала губы и затаила дыхание.
Может, не самое правильное поведение. Но мне так хотелось услышать, так хотелось, чтобы он сам сказал.
— Ты мне нравишься. Нет, погоди. Люди в таких случаях говорят другое… да, другое, — Шад сделал глубокий вдох и выпалил: — Я тебя люблю?
— Без вопросительной интонации звучит лучше, — отшутилась я, пытаясь скрыть смущение.
— Я тебя люблю, — наклонился Шад, касаясь щекой моего виска, пытаясь выдохнуть заветные слова в ухо.
Дублет сполз с моих плеч и рухнул на землю, но было уже не важно. Совсем не важно.
— А ещё в таких случаях принято целоваться, — тонко намекнула я, привстав на цыпочки.
— Целуй, — невозмутимо согласился он. — Я не умею.
Не зная, плакать мне, смеяться или краснеть, я ткнулась лицом в его грудь и задержала дыхание, пока не получилось успокоиться. Ещё бы умел, блин!.. Может, в магии он что-то там смыслил, мечом правильно махать умел, а с людьми, видимо, нормально не общался.
Не с хозяином же ему целоваться? И не Нериса просить научить. И вряд ли его что-то подобное вообще интересовало раньше.
До моего появления.
— Наклонись, пожалуйста, — попросила я.
Шад послушался, и я коснулась губами его щеки.
— Я видел, что это делают иначе, — нахмурился он так, словно ему не купили игрушечную машинку или конструктор.
Снова не зная, как реагировать, я поджала губы и сделала несколько глубоких вдохов.
Во второй раз я поцеловала его по-честному, по-взрослому. Сначала Шад стоял, плотно сжав челюсть, но внезапно втянулся, попытался ответить на поцелуй, нежно обнял меня за плечи…
Всё было чудесно, пока мы не стукнулись зубами.
— Прости, — краснея, осознал свою ошибку он.
— Мы ещё поучимся, — пообещала я, зябко ёжась. — Только давай в комнате, а?
Шад резко спохватился, поднял с земли дублет, отряхнул его, вернул на мои плечи и как-то воодушевлённо потянул в сторону двери. Будто обещание научить отрастило за его спиной крылья. Я только глубо хихикала про себя и не могла сдержать дурацкую улыбку от уха до уха. Будто в детском лагере на дискотеке признание получила, и теперь мы тихонечко прокрадывались за один из корпусов, пока вожатые не видят, чтобы самозабвенно пообжиматься в темноте, под доносящиеся из актового зала звуки музыки.
— Я же… я же теперь твой фамильяр? — спросил Шад, пока мы, оба пришибленные что вином, что эмоциями, плелись по коридорам к его комнате. — Ты согласна?
— Да, — отстранённо откликнулась я. — Конечно. Да, да. Если… если тебе это важно.
— Очень важно, — заверил он.
— А это… как это делать по правилам? Какой-то ритуал, что-то ещё?
— Достаточно клятвы, — остановившись, Шад повернулся ко мне и посмотрел со всей серьёзностью. — Я обещаю исполнять любой твой приказ.
— Мне это не нужно, — отмахнулась я, всё ещё по-дурацки лыбясь. — Мне… мне другого будет достаточно.
— Быть с тобой? — неуверенно дёрнул ухом телохранитель.
— Да, — кивнула я. — Так подойдёт.
— Хорошо, — произнёс Шад и, аккуратно взяв мою левую руку, поцеловал её. — Клянусь быть с тобой.
Мне понравилось, что он не сказал избитое «до самого конца». А ещё я сообразила, что так и не ответила на его признание, так и не сказала ничего.
— Я буду с тобой… тоже буду с тобой, — взяв его руку, я повторила жест. — Я люблю тебя.
Не сразу заметила, что теперь на моей левой ладони возник чёрный знак четырёхконечной звезды. Наверное, это что-то значило, но выяснять сейчас мне не хотелось.