Драконов бастард
Шрифт:
«Risteng Fieller en Storg og Forvilderer Kaal off Stamfere». [58]
Что-то промелькнуло перед лицом с тихим шелестом. Опустив глаза, Тобиус увидел на стене стрелка, опускающего арбалет. Рядом с ним стояли три мушкетера, выцеливающих мага, и священник, читающий молитву, как видно благословляя их оружие. Маг понял, что он просто привлек их внимание и они пока что выжидают, не зная — стоит ли палить прицельно? Невольно представив ощущение от намоленной стали у себя в животе, он решил, что лучше спуститься вниз,
58
Сотрясающий Горы Великий и Грозный Зов Предков (гонг.).
— Тобиус Моль, магистр Академии Ривена!
— Предъявите медальон, пожалуйста!
— Прошу, святой отец.
Священник взвесил в руке знак принадлежности к Академии, внимательно осмотрел и вернул владельцу:
— Подлинник.
Мушкетеры опустили оружие.
— Я только что вернулся из длительной поездки по заданию Академии и теперь направляюсь в Пристань Чудес. Почему на стенах нет магов? Разве они не должны сейчас накладывать сеть защитных чар?
Выражение лица клирика показалось Тобиусу странным.
— Думаю, вам лучше самому все выяснить, магистр Тобиус. Возможно, вы сможете пролить свет на тайну, которая мучает всю столицу… нет, всю страну, можно сказать.
Услышанное совсем не понравилось магу, он вновь взлетел и понесся к величественным башням Академии. Издали стал заметен призрачный купол со всполохами сияющих пурпурных искр, накрывший всю территорию Академии Ривена. Его верх «проистекал» с вершины главной башни и как полог над младенческой люлькой ниспадал потоками энергии. О том, чтобы хотя бы приблизиться к куполу, не могло быть и речи — еще на подлете Тобиуса снес небывалой мощи ветряной шквал. Выровнявшись, волшебник пролетел над Путем Джассара и, приземлившись, дошел до одних из четырех врат. Внизу ветряные удары оказались не такими сильными, и можно было вплотную приблизиться к стенам.
Он оглядывал пустынные тихие улицы, запертые двери и забранные ставнями окна пустых магических лавок. Отдельные потоки ветра, бушующего на высоте, лихими невидимыми всадниками то и дело врывались на улицы Пристани Чудес, играли со ставнями, гоняли туда-сюда пыль и мусор. Ощущения подсказывали волшебнику, что вокруг не нашлось бы ни единой живой души, сколько ни ищи. Посох коснулся врат, Тобиус ждал долго, но сторож не показывался. Коснувшись створок еще несколько раз и не дождавшись ответа, он обратился к внутреннему зрению, выискивая ближайший источник магической силы. Внутрь Академии его взор проникнуть не смог, но ближайшего волшебника в Ордерзее Тобиус все же «увидел» и направился к нему.
Вскоре он пришел на темную, неприятно пахнущую улочку в Низине, к дверям старого двухэтажного дома, который угрюмо нависал над грязной землей. Облупившаяся вывеска уведомляла, что достойное заведение, на пороге которого стоял волшебник, называлось «Медным копытом». Пройдя в пыльный зал под скрип ржавых петель, маг, помимо запахов гари и нужника, ощутил «аромат» человеческого страха и затаенного гнева. А ведь за столами сидело всего четыре человека, и волшебников среди них не было.
— Здесь живет маг, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь и даже не задавая вопроса как такового.
— Наверх, вторая дверь справа. Однако он никого не хочет видеть. Если только ему не несут новую бутыль, — настороженно поведала косоглазая и немолодая женщина, похожая на драную кошку.
— Думаю, я с ним слажу.
Тобиус поднялся по рассохшейся деревянной лестнице и медленно погрузился в затхлый полумрак, освещаемый единственной оплывшей свечой. Вторая дверь справа. Он постучал и немедленно рухнул на пол, потому что нечто гудящее и прозрачное пролетело сквозь дверь и рассеялось в стене напротив. Что-то незнакомое из набора боевых заклинаний, понял он.
— Я затоплю этаж огнем, если такое повторится! — крикнул серый магистр, стараясь добавить в голос сталь.
За паузой последовал хриплый возглас:
— Входи.
Сохраняя осторожность, он приоткрыл дверь, огляделся и мысленно выругался — ведь из всех возможностей ему выпала, почитай, самая поганая.
В маленькой грязной комнатенке за столом, заставленным пустыми бутылками и кувшинами, сидел мужчина. Он был очень высок, хотя в положении сидя это не бросалось в глаза, имел широченные плечи и длинные сильные руки, пожалуй, даже слишком длинные. Седоватые темные волосы нечесаными лохмами падали на спину и грубое лицо с выпуклым лбом и мощным щетинистым подбородком. Глаза из-под тяжелых бровей смотрели недобро, устало, мрачно. В левой руке, лежавшей на столешнице, он держал горлышко бутылки, в правой — посох с резной летучей мышью на набалдашнике. Тобиус постарался не обращать внимания на перепонку, соединяющую его правый безымянный палец и мизинец.
Хазактофем Дыба жестом пригласил его за стол.
Серый бросил взгляд на тарелку с недоеденным куском почти сырого мяса и на множество пустых бутылок. Поморщился. Пьянствующий маг — это мерзость. Простой пьяница — это само по себе мерзко, но владетель Дара, губящий свое тело, пристанище магической силы… и свой разум, открытый для целой вселенной, — это почти что преступление.
— Выпей со мной, чар, — тихо попросил Дыба.
— Жажда меня сейчас не мучает.
— Меня тоже. — Он приложился к бутылке, изрядно облив свою несвежую сорочку. — А есть? Есть хочешь? Наверное, ты только с дороги. Голоден? Для тебя прожарят получше.
— Мне не до еды.
— И не говори! Ха! Где ты был?
— Не ва… не твое дело, магистр. — Тобиус все же сел за стол. — Что происходит?
— Странно, что ты спрашиваешь меня.
— Да, странно. Но так сложились обстоятельства. Путеводная Нить направила меня к…
Тобиуса перебил взрыв тяжелого нездорового кашля, которым разразился Дыба.
— Расскажи все, что знаешь, — продолжил он.
Хазактофем поморщился, из-за чего на миг обнажились его гипертрофированные клыки верхней челюсти.
— Они… они пришли нежданно и просто смели сопротивление большинства пограничных баронов запада. Из крепостей, подвергшихся первой волне атаки, выстояла только одна — Кальп.
— Слышал когда-то.
— Да, та самая, что лишь де-юре стоит на земле Ривена, а де-факто — это осколок человеческих владений посреди Дикой земли. Кальпцы выстояли при первом натиске, и потом еще долго поступали сведения, что крепость не взята. Не знаю, как там сейчас…
Хазактофем Дыба вновь приложился к бутылке, но с великим разочарованием обнаружил, что она пуста, и запустил сосуд в стену.