Драконова воля. Книга вторая
Шрифт:
Но что Блейн делает здесь, в моей спальне?
— Тебя пригласила фрейса Клара? — настороженно глядя на мужчину, спросила я; воспоминания начали оживать в памяти.
— Она самая. Написала, что мою любовницу пытались убить.
Тон Блейна был ироничен, но он не шутил. Я посмотрела на свои руки, целые руки, и вспомнила, как ударила локтем в окно и пальцами сдирала с рамы остатки стекла, чтобы получить доступ к воздуху. Мороз пробрал меня по коже. Руссе отвел меня в храм… ллары дали мне что-то выпить… что?
— Меня отравили, — констатировала я, переведя
— Опоили, — поправил он. — Хотели сделать покладистей и послушней. Руссе не любит проблем.
Да, помню. Руссе велели обо мне позаботиться, и он решил обезоружить меня, чтобы легче было управлять. С обретением ясности рассудка пришло еще и осознание того, что я по доброй воле пошла в храм и без вопросов выпила ту теплую гадость из чаши, предложенной лларами.
— Что же они дали мне выпить? — вымолвила я, ужасаясь от мысли, что могла сама себя убить.
— Скорее всего, они угостили тебя вдовьим напитком.
— Что еще за «вдовий напиток»?
— Когда у женщины умирает супруг и узы пламени рвутся, она становится слаба и уязвима. Некоторые вдовы не в состоянии перенести смерть мужа и накладывают на себя руки. Чтобы этого не случилось, ллары дают им испить вдовьего напитка и, введя женщину в особое состояние, напевают ей о том, что она должна смириться с потерей и жить дальше. Подобные ритуалы повторяются несколько раз для закрепления эффекта.
Объяснение Блейна запутало меня еще больше.
— Правильно я поняла: вдовий напиток дают вдове, чтобы она не покончила с собой от горя?
— Не столько от горя, сколько от разрыва пламенных уз. Мужчина-плад в браке подчиняет женщину, и если он умирает, узы рвутся, принося ей страдания. Вдове кажется, что она должна воссоединиться с супругом в смерти, ею управляет уже оборвавшаяся фантомная связь. Но ваши с Рензо узы давно оборвались, — сказал Блейн, внимательно на меня глядя. — Поэтому во вдовьем напитке не было необходимости.
Взгляд плада требовал ответов, но я и сама себе ответить не могла, что случилось со мной. Этот их вдовий напиток должен был удержать меня от подобного, но вместо этого, наоборот, подтолкнул.
— Почему ты решила себя убить? — прямо спросил Блейн.
Я ничего не ответила.
Плад шагнул ко мне, и я шагнула назад.
— Не подходи, — шепнула я.
Мрак упал на меня неожиданно, в один момент; его абсолютная чернота лишила меня зрения. Я уже испытывала на себе силу огня Блейна, но в тот раз мне удалось вырваться из-под его власти. Я попробовала освободиться и в этот раз. Вдруг на меня накатил страх, удушливый страх. Глаза зажгло от слез, сердцебиение стало беспрерывным барабанным боем. Зазвучали чьи-то голоса, мужской и женский.
Вы дали ей вдовий напиток?
Да, эньор, конечно.
Но ей не стало лучше!
Связь была сильна. Она любила своего мужа.
Меня это не интересует! Скоро суд и она
Она уже дала. Она во всем поддерживала мужа.
Это все узы пламени! Она не могла поддерживать его по доброй воле! Он ее заставил!
Но…
Дайте ей еще вашей бурды! Делайте что угодно, чтобы только она поскорее освободилась! К суду она должна быть чиста! Вы меня поняли? А это еще что такое? Кто это?
Это их сын Элдред, эньор.
Подслушиваешь, гаденыш?
Отпустите меня!
Мерзкое отродье!
Сам ты отродье! Убийца!
Эньор, нет!
Ах ты погань! Он меня обжег! У него пламя смерти!
Оставьте ребенка в покое!
Этот ребенок так же опасен, как и его папаша! Предатель империи!
Мрак пропал столь же неожиданно, как и появился; я заморгала, привыкая к свету. Руками я крепко держалась за Блейна, но и он держался за меня. Мы стояли близко-близко, вцепившись друг в друга.
Глаза Блейна казались черными — до того расширились зрачки. На его бледной коже выступили бисеринки пота, а сердце билось, как барабаны. Я не понимала, что произошло, но одно знаю точно: там, в холоде мрака, я ощущала не свой страх. В сознании Блейна вдовий напиток, мать и я сплелись воедино. Потому что вдовий напиток ей тоже не помог. Она совершила самоубийство.
Блейн отпустил меня, и я тоже убрала от него руки. Мы синхронно сделали по шагу назад, увеличивая расстояние между нами.
Вопросов у меня было множество, но я задала лишь два:
— Как ты делаешь это? Как влезаешь в мою голову?
На самом деле я желала знать, как я влезаю в его голову.
— Узы, — ответил плад; его голос немного осип.
— И это все объясняет?
— Не все.
Что-то пошло не так; в прошлый раз я легко смогла взять ситуацию под контроль и провела Блейна. Но сегодня он заметил, что все пошло иначе. Мне не понравились настороженность и напряженность, сковавшие плада. Нервировать Элдреда Блейна себе дороже…
— Что ты видела? — спросил он.
— Ничего.
— Не лги мне, — пригрозил он чуть вибрирующим голосом, не совсем человеческим. От одного только этого голоса меня пробрала дрожь.
— Ничего я не видела, — повторила я. — Но слышала.
— Что?
— «Этот ребенок так же опасен, как и его папаша. Предатель империи», — повторила я последние слова своего видения… или слышания?
Блейн не шелохнулся, но тьма ушла из его глаз, и они стали обычными светло-зелеными.
— Слышала только одну фразу? — уточнил он.