Драконовы сны
Шрифт:
— Заткни свою пасть, — коротко бросила Герта. Моряки загоготали.
— Чего ж так грубо-то? — поморщился тот. — Клянусь веслом, скучать нам не придется. А ежели вам, значится, захочется чего-нибудь еще…
Гертруда резко вытянула руку, вывернула кверху ладонь. Шевельнула губами. Жуга почувствовал, как еле ощутимо дрогнул воздух, в затылке защипало от накатившей Силы, и болтун умолк на полуслове. Дракон на кормовой площадке вскинулся и завертел головой. Несколько мгновений Хельг нелепо открывал и закрывал свой рот, словно рыба, затем в недоумении схватился за горло, но все равно не смог произнести ни звука. Замахал руками.
— Предупреждал же…
Весла замерли. «Голос… голос сорвал…» — пронеслось по скамейкам.
— Так-то лучше, — усмехнулась Герта. — Помолчи пока. А после видно будет.
До самого заката Хельг не произнес ни слова. Все остальные тоже предпочли молчание. Повисла тишина, лишь изредка прерываемая чьим-нибудь коротким словцом или сухим отрывистым кашлем Хуфнагеля, когда тот прочищал прокуренное горло. Они прошли еще часа четыре, прежде чем посыпал дождь с мелким градом и Яльмар распорядился грести к берегу. Заночевать решили на суше.
— Повезло, — сказал Яльмар, полуобернувшись к травнику. — Еще два-три таких перехода, и мы в Англии.
— Так мало?
— Тут недалеко. Мы уже прошли обе Шельды и Зебрюгге, немного не догребли до Остенде. Не хочу заходить в порт — сплошные хлопоты с налогами. Пристанем тут.
Дно заскрипело по песку, корабль замер. Норвеги стали прыгать в воду. Сбросили канаты. Солнце скрылось, быстро холодало и темнело. Бил прибой. Волны с пеной и шипеньем набегали на берег. Песчаный пляж, усыпанный обломками дерева, изогнулся широкой излучиной, из крутого невысокого откоса торчали высохшие корни деревьев. Корабль больше чем наполовину вытащили на песок, особо, впрочем, не усердствуя — уже шел вечерний отлив. Иенсен выкатил котел, Сигурд, Бранд и два голландца отправились собирать дрова, остальные закрепляли судно. Стоянка оказалась удобной — скалы с запада прикрывали от ветра, неподалеку обнаружился ручей, еще не полностью замерзший. Жуга было подивился такому везению, но Яльмар вскорости развеял его домыслы.
— Я часто здесь ходил, — сказал он, разводя огонь. — В Британию, на Польшу мимо Дании, через Скагеррак и Каттегат. Во Фрисланде бывал, в Дренте заходил мимо Фризских островов… Даже в Финнланд заплывал, хоть там и делать нечего. У меня везде по берегам таких местечек наприсмотрено. На Влиланде, на Текселе, на Терсхеллинге. В других местах тоже. Эх, задувает, жаль, не по пути! Как бы завтра против ветра грести не пришлось… Хаконар! Эй, Хаконар! Тащи крупу.
Гертруда медленно бродила по берегу, не обращая внимания на мореходов, изредка нагибалась, подбирала что-то. Хельг, разворачивающий на кнорре парус для шатра, косился на нее, как показалось травнику, со странной смесью уважения и неприязни. Речь к нему вернулась, но пока он предпочитал помалкивать. Вильям, кривясь и морщась, сидел у костра, рассматривая мозоли на ладонях. Тил и дракошка тоже где-то прогуливались, спрыгнув на берег в числе первых. Жуга их отлично понимал — после зыбкой ненадежной палубы хотелось насладиться твердой землей под ногами. Его самого все еще изрядно пошатывало.
Поспела каша. Мореходы ели жадно, быстро, сталкиваясь ложками в котле. Кусками рвали колбасу. Горячее варево быстро остывало. Тил с Гертой не отставали от остальных, Вильям же, просидевший голодом весь день, и вовсе казался ненасытным. Дракошке вновь не перепало ничего.
— Спать! — распорядился Яльмар, стукнув ложкой в край пустой посудины. —
— А почему я?
— Должна же от тебя быть хоть какая-то польза… Ларс, Магнус! Ваша стража первая. Кого будить — решайте сами. Тил, или как там тебя… Давай, загоняй свою зверюгу.
Вильям, вздохнув, поплелся за водой. Жуга посмотрел ему вслед, покачал головой и пошел помогать. Вдвоем они уволокли котел к ручью, где счистили копоть песком и пучками пожухлой травы. Вода была ужасно холодна. Впрочем, Вильяму это пошло только на пользу: ладони у него была стерты от гребли — еще днем Жуга заметил, что рукоять его весла была в крови.
— Да, не скоро ты возьмешься за перо, — сочувственно кивнул Жуга.
— Не скоро, — согласился тот. — Да если честно, то не очень и охота… Слушай, я вот все понять не могу, почему яд на Тила не действует. Я читал, что царь Митридат Понтийский тоже был невосприимчив к ядам — принимал их помаленьку, пока не привык… Может, и Тил вот так же?..
— Нет, не так, — травник встал и вытер руки о полу плаща. Задумался. — Странно другое — то, что он их теперь распознает. Когда его ужалил скорпион, он даже ничего не понял, а здесь… — он обернулся к Вильяму. — Дотащишь в одиночку?
— Котел-то? Дотащу… А ты чего?
— Я поброжу пока. Иди, ложись.
Ущербная луна мелькала в облаках. Жуга давно уже приметил темный силуэт Гертруды в отдалении на пригорке, и теперь направился туда.
— Кого-то ждешь?
Та помотала головой:
— Нет, просто на море смотрю. Чего не спишь?
— Не хочется. Я вот чего пришел… — Жуга замялся. — Ты ведь пошла со мной для обучения. Ты так сказала. Когда же мы начнем?
Гертруда повернула голову. Долго, пристально смотрела на травника.
— У мага два пути заполучить ученика, — проговорила она наконец. — Первый — полностью его себе подчинить, привязать к себе. Второй — повсюду следовать за ним и ждать, когда он сам придет. Разницы, в общем, нет. Все остальное — только варианты этих двух. Ты пришел.
Она помолчала, затем продолжила.
— Ты не хуже меня знаешь, что магия сложна и опасна. Но если ты захочешь учиться, тебе придется смотреть на мир другими глазами. Ты больше не увидишь просто волны, или полет облаков, или пляску огня в очаге. За каждым их движением будут открываться силы, вращающие мир, и бездна, по краю которой мир катится. Раз пробудив в себе эту музыку, ты уже не сможешь заставить ее замолчать. Отчасти тебе это уже знакомо. Но только отчасти. Поэтому стой и смотри.
— Когда же мы начнем учебу?
Герта едва заметно улыбнулась.
— Она уже началась.
Шли дни. Корабль Яльмара неторопливо продвигался вдоль голландских берегов. Остались позади Остенде, устье Изера, другие города. К исходу третьего дня они достигли Франции, к исходу четвертого — добрались до пролива и повернули к северу. Зима напоминала о себе, грести почти все время приходилось против ветра. Брызги замерзали на борту ладьи, наутро доски покрывались инеем. Одолевали снег и град. Всякий раз когда корабль спускали утром на воду, сначала приходилось отбивать намерзший лед. Однажды прогребли всю ночь, не найдя подходящего места для высадки — разыгрался ветер, волны с ревом били в скалистые берега. Два раза удалось поймать попутный ветер, несколько часов погода была солнечной, потом опять нагнало тучи.