Драконовы сны
Шрифт:
Беата, помедлив, убрала меч в ножны. Фыркнула и отвернулась.
— Ну, как знаешь, — Эрих порылся в кошельке, ухватил травника за руку и шлепнул ему в ладонь монету. — Держи, приятель. Выпьешь как-нибудь за наше здоровье. Ну, бывай!
Все трое направились к столу, посчитав инцидент исчерпанным. Травник молча посмотрел им вслед, затем опустил взгляд.
На ладони его лежала монета. Толстая, чуть потемневшего литого серебра.
На семь углов.
Бликса уже почти
— Жуга, ты? — окликнул он.
— Я.
Последние трое суток, стараниями травника и его ученика лудильщик спал. Раны его медленно, но верно заживали, и лишь правая нога внушала травнику некоторые опасения. Впрочем, Жуга сказал, что хромоты не будет, и Бликса склонен был ему верить, хотя его порой так и подмывало выплеснуть приносимую Телли зеленоватую бурду в ночной горшок, от греха подальше.
Травник пристроил свечу на табуретке, сам сел на край кровати, помолчал. Одежда его была в крови.
— Ты… — лудильщик приподнялся и осекся. — Что случилось?
— Сегодня напали на Томаса, — устало ответил тот. — Тоже собака.
— Томаса? Какого Томаса? Постой-ка, — Бликса сморщил лоб и ахнул: — Кабатчика? который в «Башмаках»? — Жуга кивнул. — Он… жив?
— Надеюсь, выживет. Ему досталось гораздо сильнее, чем тебе.
— Иисус Мария… Куда уж сильнее-то?
— Послушай, Бликса, — медленно проговорил Жуга. — Мне нужна твоя помощь. — Он порылся в кармане и достал две медные семиугольные монетки. — У тебя, случаем, не было… таких вот?
— Была одна. В мешке осталась. А откуда ты знаешь?
— Неважно, — Жуга нахмурился. — Так. Еще вопрос. Ты знаешь Эриха?
— Какого Эриха?
— Он выглядит… выглядел, как кнехт. Высокий, лысоватый. С ним еще парнишка мог быть, такой длинноволосый, в сером, повадки у него, знаешь, такие… — травник повел рукой движением, от которого лудильщику вдруг почему-то стало не по себе, покачал головой и закончил несколько непонятно: — Нехорошие повадки.
— Эрих Штауфер, — кивнул Бликса. — Если только я ничего не путаю, это он.
— Кто он такой?
— Наемник. Мелкая сошка. В последнее время с обозами ездил, в охране.
— А тот, второй? У него еще родинка вот здесь, — Жуга коснулся левой щеки возле уха, — и говор не местный. Девка еще с ними. Рыжая, с мечом.
— О, черт… — Бликса вдруг подобрался. — В какое дерьмо ты ухитрился вляпаться, Лис? Надеюсь, ты с ними не повздорил?
— Ты знаешь их?
— Кто ж их не знает! Хуго и Беата. Хуго — наемный убийца, говорят, из разорившихся дворян. Мечом работает, как бургомистров писарь перышком, без кляксов, прозвище у него — Шнеллер. Его еще Гиеной прозывают.
— Гиеной? — Жуга заинтересованно поднял голову. — А что значит — гиена?
— Не знаю, — Бликса пожал плечами, — но звучит паршиво,
— У девки тоже кличка есть?
— Да. Есть. Пиявка. Но не советую тебе ее так называть. Она при Хуго как бы на подхвате, а на самом деле вертит им, как кот хвостом. Они не из местных, им на все плевать, берутся за любую работу, лишь бы платили побольше. Чего ты с ними не поделил?
— Что ж… — Жуга помедлил, словно бы и не расслышал последнего вопроса. — Ладно. Думается мне, что остальные не в счет. Спасибо, Бликса.
Он встал, направляясь к двери, и Бликса лишь теперь сообразил, что это за продолговатая штуковина у травника в руках, которую он сперва принял за короткий посох.
— Жуга.
Тот обернулся. Бликса облизал внезапно ставшие сухими губы.
— Не делай этого. Ты не знаешь, с кем связался.
Губы травника тронула едва заметная усмешка:
— Это они не знают, с кем связались. Спи.
— Рудольф.
Старьевщик поднял голову. Хмурый и с похмелья, Жуга спускался по лестнице, ступеньки жалостно скрипели под ногами. В руке он нес узкий меч в потертых черных ножнах. Ранее Рудольф его у травника не видел. Старик кивнул на стул.
— Садись, — он взял бутыль. — Пить будешь?
— Нет.
— А я буду.
Он набулькал в кружку пива, отпил, поморщился и отставил в сторону.
— Где Телли? — травник огляделся.
Рудольф пожал плечами.
— Откуда же мне знать? Убежал куда-то с утра пораньше, вместе с этой… ящерицей своей. Он не выносит дыма табака.
— Ты и в самом деле слишком много куришь.
— Привычка, — хмыкнул тот, — еще с тех времен, когда я… Гм. Как там этот? — он указал чубуком наверх, — жив?
— Поправится. — Жуга потер глаза. Этой ночью он почти не спал.
— Да, — Рудольф плотней закутался в облезлый волчий мех накидки и отхлебнул из кружки. — Это все из-за того, что коптильни позакрывались. Проклятые собаки совсем обнаглели.
— Рудольф.
— Что?
— Это кто угодно, только не собаки.
Старьевщик подозрительно прищурился на травника.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Ничего хорошего, — травник сплел до хруста пальцы рук. — Видишь ли… Похоже, это я спустил собак на город. Впрочем, нет, не так…
В нескольких словах Жуга рассказал, как продал Эриху огниво, и что произошло потом. Рудольф слушал с напряженным вниманием, изредка затягиваясь трубкой и прихлебывая из кружки. Наконец Жуга умолк.
— Грешишь на оборотней? — спросил старик.
— Какие оборотни? Старый Томас жрал чеснок как семечки, а оборотни не выносят запаха чеснока. Нет, тут что-то другое.
— Пусть даже так, — сказал Рудольф, в сомнении качая головой. — Допустим, я тебе поверил. Но чего ты хочешь от меня?
— Правды.