Драконы Кринна
Шрифт:
Во внезапно наступившей тишине я услышал, как капает переливающаяся через край уступа кровь. А затем Коготь, насытившись, поднялся на массивных задних лапах, громогласно выражая свое удовольствие, — лунный свет пробежал по окровавленным клыкам и когтям с застрявшими в них клочками мяса, очертил гребень на шее чудовища, выделяя каждый позвонок, играя на медных чешуйках. Дракон широко раскинул темные кожистые крылья, затем неожиданно резко опустил их, устремившись вверх. Поднятый ветер разнес отвратительный запах его объедков, крови, костей и непереваренного содержимого желудков животных.
Тарран и я выбрались из-за драконьего черепа и побежали к залитым кровью ступеням, к выходу. Мы стрелой промчались мимо сваленных в груду драгоценностей, как будто они были не более достойны взгляда, чем отбросы в мусорной яме.
Коготь, вероятно, что-то заметил, делая круг над логовом, — может, звездный свет сверкнул на моем мече, может, лунный свет внезапно засиял на длинном ноже Таррана, может, наши тени мелькнули там, где ничего не должно было быть, — и пронзительно закричал, повернувшись к ложу и заслоняя собой свет.
Кислота полилась дождем, зашипела на камнях. Драгоценности — золотые кольца и ожерелья, серебряный кубок, ржавый клинок меча эльфийской королевы начали плавиться. Одна капля кислоты попала на мой меч. Я успел только вовремя отбросить его, спасая руку. Коготь опять вскрикнул, и на сей раз я услышал не бессмысленный звериный рев, но одно яростное слово:
— Вор!
Этот звук прогремел по всей пещере, отозвавшись эхом в моих костях, пока я прилаживал стрелу к тетиве неловкими, дрожащими пальцами. И тут дракон увидел, чем мы в действительности занимались.
Бросившись к Таррану, он взвыл:
— Осквернитель!
Все мои тщательно отработанные рефлексы вступили в действие. Я уподобился сосуду, вместилищу холодного расчета. Я повернулся, натянув тетиву, выпустил стрелу со стальным наконечником и промахнулся. Стрела вонзилась на расстоянии ладони от глаза дракона и вошла под чешуйчатую пластинку. Изрыгая проклятия, Тарран вслед за моей стрелой метнул длинный нож, его клинок вонзился в незащищенное место под правым глазом твари. Тарран бросил еще один нож с криком:
— Я ослеплю тебя, ублюдок!
Одновременно я выпустил стрелу.
Но нашей мишени уже не было — взмахнув кожистыми крыльями, Коготь взмыл вверх, к отверстию в потолке.
Дракон исчез, а я не дрогнул в самый ответственный момент! Во весь голос я вознес хвалу всем богам, какие только меня слышали.
— Рановато благодарить, — сказал Тарран. — Ему нужен простор для следующего нападения. Бежим!
Его предупреждение пришпорило меня. Забыв о благодарности и обо всем, что напрямую не касалось выживания, мы помчались к лестнице, с трудом огибая выжженные кислотой ямы, все еще шипевшие по краям. Но внутри меня ликующий голос со смехом праздновал победу: я не дрогнул, не оцепенел от страха!
В логове потемнело, когда дракон заслонил нам лунный свет. До лестницы оставалось совсем немного.
Вдруг оказалось, что это уже не мы бежим, а я один карабкаюсь по первым ступеням. Тарран поскользнулся в луже крови, зашатался и упал, когда чудовище снова ринулось вниз.
Я повернулся, натянул лук и послал стальноголовую стрелу прямо в открытую пасть твари. В то же мгновение Тарран поднялся на коленях — теперь он ревел от боли, сыпал проклятиями от беспомощности — и метнул длинный нож с украшенной рукоятью, пронзив язык зверя.
Из пасти Когтя потекла кровь, он пронзительно закричал от ярости и боли и взмыл вверх, вновь за пределы логова. Тарран попытался встать, но опять упал. Он сломал лодыжку.
— Беги, — простонал гном. Его лицо в лунном свете светилось белым, ужас проложил на нем глубокие морщины, глаза блестели, как отполированный черный янтарь. — Все, Райл. Беги!
Я не собирался этого делать и сделал шаг в сторону Таррана — на одну окровавленную ступеньку ниже, затем остановился. Пот, холодный, как страх, струился ручьями по моей спине.
Что-то прикоснулось ко мне. Не как рука к плечу, не ветерок, пронесшийся мимо, — нет, это было что-то другое. Мысль дракона. Он сидел на краю отверстия в крыше своего логова и глядел вниз, как огромный, нахохлившийся гриф.
Коготь взмахнул крыльями, и сильный порыв ветра отбросил меня на каменную стену, прижав к ней зловонными объятиями. Дракон взглянул на меня — беспомощное существо, жалкого воришку, пришедшего набить карманы, двуногое ничтожество. Он смотрел, пронзая меня холодным, жестким и острым взглядом, проникая туда, где находится сердце и все, что я знаю, помню, на что надеюсь и чего боюсь. В эти мгновения я чувствовал себя более голым, чем старые бурые кости, разбросанные по драконьему логову, а чудовище нависало над краем отверстия, и лунный свет пробивался сквозь его когти и зубы.
— Разве ты не собираешься помочь своему другу, Райл?
Тарран застонал. Мы оба поняли — он опять служил наживкой.
— Ты боишься? Ты боишься, что не будешь достаточно быстр? Или достаточно храбр? Ты застыл на месте, Райл Мечник?
Я содрогнулся от страха, в котором он меня обвинял; руки задрожали, так что стрела, которую я собирался пустить, застучала по луку.
— Покажи свою храбрость, сделай то, чего ты не смог сделать, чтобы спасти своего отца. — Коготь засмеялся, соединив два кошмара в один. — Беги к гному, Райл Мечник, — я начинаю отсчет.
— Райл! Нет! — закричал Тарран. — Нет! Я попытался вновь приложить стрелу к тетиве и порезал руку о стальной наконечник так, что ручьем хлынула кровь. Я выпустил одну стрелу в рот чудовища, другой ранил его около глаза. Дракону было больно, но он отнюдь не умирал — мои жалкие стрелы не могли причинить ему вред.
Голосом холодным, как зима, Коготь прошипел:
— У мужчины не больше храбрости, чем у мальчишки, не так ли? Вепрь убил твоего отца, пока ты трясся от страха, Райл Мечник. Ничего не меняется, несмотря на то, что прошло столько лет.