Драконы Кринна
Шрифт:
— Не совсем все.
Именно такого ответа Мойн Ранкель и ожидал. И все же разве у них был выход?
— Ты защитишь нас от дракона?
— Не знаю. Драконы опасны, — уклончиво ответил Лозлан.
Мойн Ранкель почувствовал, что маг играет с ним.
— Тогда, как ты считаешь, нам лучше покинуть деревню?
— Необязательно. Я тоже опасен, и, если мы сойдемся в цене, я, очень может быть, смогу справиться с драконом.
— То есть ты думаешь, что можешь спасти нас? — настаивал Мойн Ранкель.
— Я не могу спрятать город, по крайней мере, надолго, — погрузился в размышления Лозлан. — И вряд ли мне удастся убедить чудовище не нападать на вас.
— Что же тогда можно сделать?
— Тогда нам остается только обхитрить дракона.
— Нам? — Мойн Ранкель ощутил внезапную слабость.
— Да. Тебе, мне и этим недоумкам, которыми ты столь нелепо управляешь.
— Не понимаю.
— Тогда я объясню.
Впервые Мойн Ранкель увидел, как по лицу мага пробежало что-то почти похожее на улыбку.
Идея Лозлана была такова: деревенские жители собирают все свое золото, серебро, драгоценности, монеты и все остальное, имеющее хоть какую-либо ценность, и сваливают все огромной приметной грудой на деревенской лужайке. «Приманка для дракона» — так он это назвал. Вид сокровища, предположил маг, непременно отвлечет внимание крылатого существа. Настолько, что оно отложит разрушение города и подлетит, чтобы получше рассмотреть. Подлетев ближе, дракон (следует надеяться) не заметит возникающую вокруг него магическую сферу, а к тому времени, когда произойдет то, что должно произойти, будет слишком поздно. Его смертельное огненное дыхание не сможет выйти за пределы невидимого шара Лозлана, и дракон испепелит сам себя, а не деревню. Что же касается жителей, в их роль входило заниматься своим делом в пределах видимости, действуя так, как будто это самый обычный день, и не возбуждать подозрений.
— Правда, умно придумано?
«Типично, — подумал Мойн Ранкель. — Он не только запрашивает немыслимую цену, но еще и заставляет нас рисковать жизнью ради собственного развлечения».
— Драгоценности, скорее всего, будут уничтожены жаром. Но какая бы часть их не сохранилась, мы будем рассматривать ее как часть моего вознаграждения, — добавил Лозлан.
Через несколько часов переговоры, наконец, завершились. Они прошли даже хуже, чем рассчитывал Мойн Ранкель, так как за свои магические услуги Лозлан потребовал высокий годовой процент от скромных доходов деревни. Со своей стороны маг согласился в будущем, пока жив, защитить деревню от этого дракона и любых других. На последней части настоял Мойн Ранкель.
— Ты ставишь тяжелые условия, — сказал Лозлан.
— Когда мы приведем твою ловушку в действие? — спросил Мойн Ранкель, не обращая внимания на саркастическое замечание.
Лозлан выглянул из окна в непроницаемый серый туман.
Очевидно, маг что-то разглядел в нем или сквозь него, поскольку, когда он, в конце концов, повернулся к Мойну Ранкелю, у него был готов ответ:
— Утром, через три дня.
— Три дня! Не очень-то много времени! — удивился Мойн Ранкель.
— Коль так, поспеши скорей к своему маленькому анклаву и скажи этим идиотам, чтобы они начинали или собирать ценности, или паковать скарб. Все. Меня ждут другие дела.
Лозлан отвернулся. Кресло вытолкнуло Мойна Ранкеля, дверь распахнулась. Встреча закончилась.
В дверях Мойн Ранкель задержался, собираясь задать магу заключительный вопрос. Но не успел он произнести и слова, как створки захлопнулись, ударив его по носу и отбросив на землю.
— Будь ты проклят! — только и смог произнести Мойн Ранкель.
Вытерев текущую из носа кровь, он пустился в долгий путь назад.
— Цена слишком высока! — возмутился Сморг.
— Шестьдесят процентов! Он сошел с ума! — проверещал Гликор.
— Да, сошел, — отпарировал осажденный со всех сторон Мойн Ранкель. — И сделка, честно говоря, дурно пахнет. Но помните, что Лозлан очень стар и, скорее всего, долго не протянет.
На самом деле он не имел ни малейшего понятия о возрасте Лозлана, но выглядел тот старым, и не следует забывать, что Мойн Ранкель был политиком.
— Мне это не нравится, — проворчал Сморг.
— Мне тоже. Но разве у нас есть выбор? Оставить наши дома, наш любимый архив? Я знаю, это не лучшее из соглашений, но повторяю, это наш единственный шанс. Наш единственный шанс.
— Но все наши ценности… — заговорил один из старших писцов.
— Да, свалить в груду на деревенском лугу, — ответил Мойн Ранкель. Он подробно объяснил возбужденной толпе план Лозлана и вытащил мешок с черными кристаллами. — Лозлан сказал, что у каждого должен быть при себе кристалл, и, когда появится дракон, мы должны встать вокруг лужайки. Он настаивает, чтобы все мы, без исключения, присутствовали в решающий момент, иначе магия не будет иметь успеха. Кристаллы начнут действовать сами по себе точно в нужное время.
— Ты просишь нас довериться этим жалким кусочкам угля? — вопросил Гликор.
— Нет. Я прошу вас довериться мне! — последовал ответ Мойна Ранкеля.
Не так-то просто оказалось заслужить доверие честной компании — спор длился много часов. Но рано утром решение было, наконец принято: с помощью Лозлана, Богов и странных на вид черных камешков они постараются уничтожить дракона.
Сразу же начались приготовления. Обычные дневные дела были заброшены, когда Мойн Ранкель бичом прошелся по деревне, собирая у людей ценные вещи. С большим трудом удавалось убедить столь скаредных людей, как эти, расстаться со своими драгоценностями, несмотря на то, что ставкой была их жизнь. Приходилось уговаривать, а иногда прибегать к откровенным угрозам, чтобы заставить граждан выполнить свой гражданский долг. Мойн Ранкель был уверен, что большинство жителей что-нибудь да утаивает.
Удивительно, однако, сколько богатств смогло накопить за все эти годы столь скромное на вид поселение. Все с удивлением глядели на увеличивающуюся груду сокровищ на деревенской лужайке. Небольшая горка предметов роскоши вызывала тайную гордость — и в то же время подтверждала подозрения, которые давно были у деревенских жителей по отношению друг к другу.
Когда наступил судьбоносный день, люди бродили туда-сюда по улице вокруг лужайки, не очень-то представляя, чем заняться, и нервно проверяли карманы — на месте ли черные кристаллы.