Драконы летнего полдня
Шрифт:
– Пойдемте со мной! – резко бросил Стил Аше и Тасу. – Надвинь капюшон на лицо.
– Спасибо! – радостно вскрикнула Аша.
– Рано благодарить, – холодно ответил Стил. – Я вовсе не намерен идти и освобождать мага. Я просто хочу потолковать с ним. Узнать побольше обо всех этих делах с Серой Драгоценностью. А тебя с кендером я беру с собой просто для того, чтобы не упускать вас из виду. Окончательное решение я еще не принял. И помните: если кто-нибудь нас остано-вит, разговаривать буду я. Девушка и кендер молча кивнули. Кендер открыл было рот, но Аша жестом остановила его.
«Инте-ресно, как они собирались выбраться из крепости вместе с магом?» – подумал Стил. Он хотел было спросить об этом, но потом передумал, решив, что, чем меньше он знает, тем лучше. Пусть их тайны останутся при них, в конце концов девушка владеет магией… Пока Стил размышлял об этом, они покинули верхние этажи Башни и отправились вниз, к Драконьим ловушкам.
16. Драконьи ловушки
В Башне Верховного Жреца не было подходящих условий для деятельности магов. И это не удивительно, так как Соламнийские Рыцари никогда, на протяжении всей своей историй, не имели дела с волшебниками. Поговаривали, что Хума отправился в свою последнюю битву вместе с магом, и они успешно разили врагов сталью и волшебством. Звали того волшебника Магиус, он принадлежал к Ордену Алых Мантий и был другом Хумы с детства. Посох, что носил ныне Палин, изначально принадлежал Магиусу, чья трагическая кончина стала, кстати, причиной, по которой магам на Ан-салоне было позволено носить кинжалы. Имя Ма-гиуса, впрочем, никогда не называлось Рыцарями Соламнии, когда они рассказывали о подвиге Ху-мы. Если про него и упоминали, то мимоходом, как о человеке, чья роль была незначительной. Солам-нийские Рыцари всегда подчеркивали, что Хума никогда не полагался на Магиуса, но, как доблестный и благородный воин, не раз рисковал собой, защищая более слабого друга. Маги Кринна рассказывали совсем другую историю. По их словам, настоящим героем был как раз Магиус, отдавший жизнь за друга и принявший страшную смерть от рук врагов. Хума в историях, которые рассказывали в Башне Высшего Волшебства, был персонажем несущественным. Так, храбрый, но недалекий парень, под мудрым руководством мага и с его решающей помощью повлиявший на судьбу битвы. Истина была похоронена в давно забытой и затерянной могиле Магиуса, да в пустом склепе Хумы. Но тем не менее ни кладовых магических предметов, ни лабораторий волшебников, ни книжных полок и шкафов, полных книгами заклинаний, в Башне Верховного Жреца не было. И потому серые маги – волшебники Рыцарей Такхизис – вынуждены были начинать на пустом месте. Они решили использовать давно заброшенные Драконьи ловушки по нескольким причинам. Прежде всего им была необходима уединенность. Хотя серые маги были частью Черного Рыцарства и принимали деятельное участие в повседневной жизни своих собратьев-рыцарей – жили, тренировались и сражались с ними вместе, тем не менее они были еще и кудесниками. Поэтому им требовались особые тайные места, тихие и спокойные, в которых можно было работать. Драконьи ловушки подходили для этого просто идеально. Никто и никогда не входил туда без серьезного повода. Во время Войны Копья зал, в котором помещался Глаз Дракона, был разрушен. Соламнийские Рыцари убрали обломки, но «кам-ни, помнящие пролитую кровь», как называли их гномы, дочиста отмыть не удалось. Каменный пол Драконьих ловушек был окрашен красным: кровью драконов и рыцарей, которые убивали здесь этих огромных зверей. Место, дышащее смертью. Ужасное место, мрачное и печальное. Палин слышал жуткие крики, вопли раненых, стоны умирающих. Не раз он в страхе оборачи-вался, ему казалось, что громадные неистовые крылья разрывают воздух около его головы. Все эти звуки лишь мерещились ему, если, конечно, духи драконов не продолжали битву с духами рыцарей в иных планах бытия. В этом мире Драконьи ловушки были просто темным, холодным помеще-нием, полным звуков, сопровождающих работу ма-гов: скрипом перьев, шепотом волшебника, повторяющего заклинание, легким шелестом длинных одежд по полу. Палин находился там уже долго. Он успел наслушаться и живых, и мертвых звуков. Его не подвергали пыткам, которых он ожидал, попав в руки Черной Госпожи. Его не убили. Впечатление было такое, что про него просто забыли. Он сидел в глубине Башни, куда не проникали лучи солнца, так долго, что потерял ощущение времени. Может быть, прошло лишь несколько часов, а может, минул уже не один день. Он был совершенно один, ему не с кем было поговорить, никто даже не приближался к двери. Рот юноше завязали. Повязка больно врезалась в губы, оставляя рот раскрытым. Ощущение было ужасным. К тому же он страдал от жажды. Веревки на запястьях глубоко врезались в кожу и пережали сосуды, отчего руки затекли и почти ничего не чувствовали. Палин был прикован цепью к массивному мраморному столу, сплошь покрытому магическими символами. Один раз он попытался привлечь внимание, чтобы попросить воды у проходящего мимо мага.
Палин мычал и извивался, но маг безучастно прошел мимо, словно не замечая пленника. Черная Госпожа забрала с собой его магический посох. Эта утрата мучила Палина, пожалуй, силь-нее, чем кляп, затекшие руки и жажда вместе взятые. Вместе с посохом исчез и голос дяди. Палин ощущал себя совершенно покинутым и одиноким – чувство, которого он не испытывал с момента обретения посоха. Палин недоумевал: что же серые рыцари собираются с ним делать, и когда, и почему до сих пор ничего не происходит? Чем больше проходило вре-мени, тем страшнее ему становилось. Ему не было страшно, когда он стоял посреди крепостного двора и говорил с Ариаканом. Он не боялся даже тогда, когда смотрел на плаху, покрытую потеками засохшей крови. В тот момент он готов был умереть.
Умереть достойно, без сожаления, печалясь только о горе, которое принесет его смерть тем, кого он любил. Страх начал постепенно нарастать, пока он сидел в пронизанной звуками темноте. Мысли его пута-лись, в голове проносились картины всевозможных ужасов. Чтобы отвлечься, он огляделся по сторонам. Внимательно всматриваясь в конструкцию Драконьих ловушек, он заметил отверстия, через которые рыцари разили драконов копьями. Убитые здесь драконы были настоящими дьяволами, – мрачные порождения Владычицы Тьмы, синие и красные твари, они безжалостно губили ни в чем не повинных лю-дей, изощренно глумясь над своими жертвами. Драконий Глаз, помещенный на возвышении в сердце Башни, призывал драконов в ловушки. Они не могли не повиноваться его приказам. Как только дракон влетал в ловушки и оказывался в тупике, две половинки опускной решетки с вырезом посередине закрывались, сдавливая его шею. Двери, ведущие к Глазу, закрывались, и дракон оставался в западне, выбраться из которой не мог. Голова оказывалась запертой в маленькой комнатке, а тело в узком коридоре. Рыцари разили их копьями, мечами и стрелами. Представив себе, как умирали драконы – пойманные, яростно и неистово пытающиеся вырваться и ревущие в агонии и ярости, – Палин об-наружил, что ему в глубине души жаль этих обрекаемых на смерть жутких, но все же великолепных животных. В конце концов Палин задремал, измученный своими видениями. Но сны его были полны крови и непрекращающейся муки; он чувствовал себя подобно древнему существу, пойманному в коварную ловушку и не видящему никакого иного избавления из нее, помимо смерти. Усилием воли маг изгнал эти видения из своего мозга, но они норовили вновь вернуться.
Возникало ощущение, что раз от разу сила их нарастает. Не понимая, что происходит, Палин почувствовал нарастающий страх, переходящий в ужас. Теперь Палин почти с симпатией думал о своих палачах и возможных пытках. Физическая боль казалось предпочтительней хотя бы потому, что проводниками ее стали бы живые люди. Когда вернулась Черная Госпожа с магическим посохом в руке, Палин был даже рад ее приходу. Но радость его оказалась короткой. Лилит держала в вытянутой руке посох, и затуманенный ум Палина сначала не обнаружил в этом зрелище ничего необычного. Но затем маг вспомнил о том, как посох обжег Черную Госпожу, когда она впервые попыталась коснуться его. Как же это могло случиться? Что изменилось? Неужели посох отверг его и передал власть над собой Черной Госпоже?
– Ширак! – с триумфом сказала Лилит. Камень на вершине посоха засветился тусклым светом, сердито мигая и словно не желая повиноваться. Палин опустил голову, надеясь, что Черная Госпожа не заметит его слез. Лилит рассмеялась и положила посох на столик так, чтобы Палин не мог коснуться его.
– Я знала, что рано или поздно посох будет моим, я видела это в расположении гадательных камней. Что ты скажешь на это? В ответ Палин промычал что-то невразумительное. Лилит сорвала повязку с его рта. Палин облизал пересохшие губы и с трудом прошептал:
– Дай мне воды!
– Ну конечно, ты же хочешь пить! Как я об этом не подумала! – усмехнулась Лилит и поднесла кувшин к пересохшим губам мага. Палин закашлялся и яростно взглянул на Черную Госпожу.
– Почему ты до сих пор не убила меня? Чего ты еще ждешь?
– А ты не догадываешься? – злобно усмехнулась Лилит. – Охотник никогда не убивает кролика в ловушке до тех пор, пока волк не засунет свою голову в петлю.
Палин некоторое время мучительно соображал, морща лоб. Потом до него дошел смысл слов Лилит.
– Ты хочешь устроить ловушку? На кого? На моего дядю? – Улыбка против воли раздвинула его губы. – Хотел бы я дожить до мгновения вашей встречи и взглянуть на это!
– Да, я тоже хотела бы, – в свою очередь улыбнулась Лилит. – Но это как-нибудь в другой раз. Рейстлин меня сейчас интересует меньше, чем некоторые другие твои родственники. Решив, что колдунья имеет в виду его отца или мать, Палин с сомнением покачал головой. Но тут новая мысль пришла ему в голову.
– Стил?! Глаза Черной Госпожи вспыхнули. На этот раз Палин рассмеялся в открытую. Он смеялся так дол-го, что снова закашлялся.
– Тебе не удастся поймать этого волка на имеющегося у тебя кролика, – наконец сказал он. – Ты думаешь, что он примчится сюда меня освобождать? Да какое ему до меня дело? Лилит наклонилась к лицу мага и впилась в него пристальным взглядом.
– Ее Высочество не случайно свела вас вместе. Я много раз кидала камни, и ответ всегда был один. Смотри: я кину их еще раз, для тебя. Черная Госпожа достала из сумочки, висевшей на ее левом запястье, пригоршню полированных агатов. Пробормотав слова заклинания, она рассыпала камни по серой мраморной поверхности стола. Вершина посоха разгорелась чуть ярче, и свет бликами отразился от разноцветных агатов.
– Вот, смотри! – Лилит вытянула тонкий палец. Черный камень – это Стил.
Белый – ты. А посередине – крепость… Взглянув на стол, Палин увидел зеленый агат, помеченный рунами, обозначающими Башню. А на вершине Башни, вот здесь – огонь. Палин взглянул на красный агат с выгравированным на нем тонким языком пламени. Ты с одной, он – с другой стороны, а между вами – рок, гибель.
Закончив, Лилит сгребла камни со стола. – Вот! Вас нет. Вы оба – мертвы. И…
– А проклятие остается, – холодно заметил Палин, глядя на камни, обозначающие пламя и Башню. Оба они по-прежнему лежали на столе. Черная Госпожа удивленно мигнула. В ее намерения входило собрать все камни. На мгновение она задумалась о смысле нового знамения. Но Палина все это уже не волновало. Он слишком устал.