Драконы Погибшего Солнца
Шрифт:
— Не говори таких гадких слов! — воскликнула Кериан и сотворила знамение против зла — нарисовала пальцами в воздухе круг, как если бы хотела поймать в него «гадкие» слова. — Ты... в чем дело, Серебряное Крыло?
Она обратилась так к эльфу, который только что вошел в комнату. Тот едва успел начать объяснения, как был прерван овражным гномом, ворвавшимся к ним в состоянии крайнего возбуждения, если судить по исходившему от него запаху.
— Моя говорит! — негодующе вскричал он и стал отталкивать эльфа. — Моя смотрел! Ее так сказала! — Он показал на Кериан.
— Ваше Величество, — эльф отвесил глубокий поклон королю, прежде чем обратиться к Кериан, своему командиру, с донесением. — Прибыл король Торбардина.
— Его здесь! — громко объявил овражный гном. Хотя он и не говорил на эльфийском, но знал его достаточно, чтобы понимать, о чем идет речь. — Моя его приводит сюда?
— Спасибо, Понс, не надо. — Кериан легко поднялась и поправила меч, висевший на поясе. — Я выйду к нему. Будет лучше, если вы, Ваше Величество, останетесь здесь, — добавила она. Их брак был тайной даже от эльфов, находившихся под ее командованием.
— Большая-большая, главная гном! Его носит шляпу! — Понс был подавлен великолепием своего гостя. — Его носит туфлю! — Подавлен вдвойне. — Моя никогда не видела гномов в туфле!
— Король прибыл в сопровождении четырех телохранителей, — продолжал докладывать эльф. — Как вы приказывали, мы проследили за их передвижениями от самого Торбардина.
— Настолько же ради их безопасности, насколько ради вашей, Ваше Величество, — быстро вмешалась Кериан, видя, как потемнело от гнева лицо Гилтаса.
— Они ни с кем не встречались, — продолжал эльф, — и никто за ними не следовал.
— Кроме вас, — саркастически заметил Гилтас.
— Осторожность не повредит, Ваше Величество, — снова сказала Кериан. — Тарн Грохот Гранита — новый вождь кланов Торбардина. Его правление протекает безопасно в пределах этой страны, но у гномов также есть предатели, как есть они у нас, эльфов.
Гилтас глубоко вздохнул:
— Я мечтаю о том дне, когда это будет не так. Надеюсь, гномы не заметили, что вы идете за ними по пятам?
— Они видели свет звезд, Ваше Величество, — гордо ответил эльф. — Они слышали шум ветра. Но они не видели и не слышали нас.
— Его говорит, что любит наши напитки, — с важностью вставил овражный гном. Его лицо сияло гордостью, хотя этот блеск можно было с легкостью отнести на счет жира того гуся, которого он только что ощипывал. — Его говорит, что у нас очень отличные напитки. Твоя хочет попробовать? — предложил он Гилтасу. — А то твоя очень грустный.
Кериан и эльф вышли, уведя с собой овражного гнома. Гилтас остался в одиночестве, грустно глядя на пламя свечи, дрожавшее при каждом колебании воздуха. Под его ногами по-прежнему вздрагивала земля, и Гилтасу стало казаться, что это мир содрогается вокруг него. Темнота царила вокруг, и крохотный огонек свечи был единственным источником света, да и тот мог легко погаснуть от его неосторожного дыхания. Так же легко могло пропасть все. Возможно, в эту минуту маршал Медан входит в спальню Гилтаса, ворошит подушки, обнаруживает, что короля нет, арестовывает Планкета и начинает допытываться, куда делся король.
Страшная усталость внезапно навалилась на Гилтаса. Усталость от двойной жизни, которую он вынужден был вести, усталость от лжи и уловок, усталость от беспрерывного притворства. Он будто все время играл на сцене и не имел права отдохнуть за кулисами. Он даже стал бояться крепкого сна, в котором мог проговориться о чем-то таком, что могло бы погубить их.
Он боялся не того, что ему придется страдать. Префект Палтайнон предусмотрел все, как и маршал Медан. Гилтас был нужен им на троне, послушная кукла, привязанная ниточками, за которые они дергали. Если они обнаружат, что кукла перерезала свои ниточки, они просто завяжут их заново. Он останется королем. Они сохранят ему жизнь. Погибнет Планкет, которого они замучают до смерти, требуя рассказать то, что ему известно. Лорану они, быть может, и не осмелятся казнить, но наверняка отправят в изгнание, объявив ее, подобно старшему брату, темным эльфом. Кериан будет схвачена непременно, недаром Медан публично объявил, какая страшная смерть ее ждет, попадись она ему в руки.
Нет, Гилтасу не придется страдать, если, конечно, не называть страданием то, что его заставят смотреть на муки тех, кого он любил больше жизни, и лишат всякой возможности им помочь. Пытка, возможно, худшая из всех страданий.
Из темноты комнаты на него поползли его старые враги: страх, неверие в свои силы, самобичевание. Он чувствовал, как их ледяные руки сжимают его грудь, проникают к нему в самое сердце, вытягивают и перекручивают его внутренности. Он слышал их хриплые шепоты о неизбежном возмездии, страшные пророчества смерти и всеобщей гибели. Он не справится со своей задачей. Он не создан для этого. Он не может больше продолжать борьбу. Вступить в нее было безрассудством с его стороны. Он подверг своих близких такому страшному риску! Каждую минуту все может открыться. Медан всегда все знает. Может, если Гилтас прямо сейчас вернется и во всем признается, маршал все уладит. Он прокрадется к себе в спальню, и никто никогда не узнает, куда он ходил...
— Гилтас, — раздался чей-то спокойный голос. Король вздрогнул. Перед ним маячило совершенно незнакомое ему лицо. Кто это?
— Муж мой, — позвала его Кериан.
Гилтас зажмурил глаза, дрожь пронизала его с головы до ног. Медленно он разжал руки, до судороги сжатые в кулаки. Он заставил себя расслабиться, усилием воли прогнал напряжение, сковавшее его тело, пересилил дрожь. Тьма, которая слепила его только что, исчезла. Свеча, что внесла с собой Кериан, горела ярким и светлым пламенем. Гилтас издал глубокий, прерывистый вздох.
— Теперь все в порядке, — сказал он.
— Точно в порядке? — переспросила Кериан. — Тан ожидает в соседней комнате. Может быть, мне пока отвлечь его чем-нибудь?
— Нет, не надо, все уже прошло. — И Гилтас сглотнул, чтобы избавиться от неприятного вкуса желчи во рту. — Ты прогнала прочь моих демонов. Через пару минут я уже приобрету вполне приемлемый вид. Как я сейчас выгляжу?
— Как будто увидел привидение, — сказала Кериан и тут же поспешила успокоить его: — Не беспокойся, гном не заметит ничего странного. Им все эльфы кажутся одутловатыми и бледными.
Гилтас поймал жену за руку и привлек ее к себе.
— Перестань сейчас же! — полушутя-полусерьезно попросила она. — Сейчас не время для этого. Вдруг нас кто-нибудь увидит?
— Пусть их, — отмахнулся король. — Мне надоело скрывать от всех наше счастье. Ты моя сила, мое спасение. Ты спасла мне жизнь и разум. Когда я мысленно возвращаюсь в прошлое и вижу опять тех же демонов, я удивляюсь: что ты могла во мне найти?
— Я заглянула меж прутьев решетки и увидела находящегося за ней прекрасного юношу. — Кериан расслабилась на мгновение в объятиях мужа. — Я увидела, как ты любишь свой народ и как страдаешь оттого, что их терзает боль, а ты не можешь ничем им помочь. Любовь была моим ключом. Все, что мне пришлось сделать, — это вставить его в замок и повернуть. Все остальное совершил ты.