Драконы Погибшего Солнца
Шрифт:
— Думаю, можно, — последовал ответ. — Дайте нам только две недели, чтобы закончить его.
Две недели! Если драконица и Неракские Рыцари атакуют эльфов, то они будут располагать самое большее несколькими часами для того, чтобы вывезти людей. Через две недели, возможно, эвакуировать будет некого. Гилтас тяжело вздохнул. Кериан подошла и положила руку ему на плечо. Прикосновение ее пальцев, прохладных и сильных, было приятным и словно, придало ему силы. Ему дают больше, чем он рассчитывал. Не станет же он, подобно младенцу, тянуться к звездам, когда ему предлагают луну.
Он выразительно глянул на жену:
—
— Мои воины не отступят и не станут прикидываться дохлыми, как делает напуганный жук! — гордо возразила Кериан. — Если ты это имел в виду. Кроме того, если мы внезапно прекратим наши нападения, то рыцари заподозрят, что мы что-то задумали, и начнут всюду рыскать. А продолжая прежний образ действий, мы, по крайней мере, будем отвлекать их внимание.
— Месяц, — тихо молился Гилтас, молился тому, о ком ничего не знал и в чьем существовании даже не был уверен. — Дай мне только один месяц. Дай мне месяц для спасения моих людей.
18
Дождь на рассвете
На Ансалон пришел новый день — для одних он наступил слишком быстро, другие едва смогли его дождаться. Солнце повисло в небе красным ломтем, будто кто-то рассек ножом горло тьмы. Гилтас торопливо проскользнул через сумрачный сад, который окружал его дворец-тюрьму. Он опаздывал, и от этого опасная роль, которую он вынужден был играть, становилась еще опаснее.
Планкет нетерпеливо мерил шагами балкон, в тревоге ожидая молодого короля, когда властный стук в дверь возвестил о приходе префекта Палтайнона, всегда являвшегося в это время, чтобы начать свои утренние занятия по кукловодству. Сейчас Планкет не мог сослаться на нездоровье короля, как он сделал накануне. Палтайнон, не большой любитель нежиться по утрам в постели, уже неоднократно журил за это юношу, желая лишний раз продемонстрировать свою власть и придворным, и самому молодому королю.
— Одну минуту, префект! — воскликнул Планкет. Он как раз заметил в глубине сада какое-то движение. — Его Величество совершает утренний туалет, — и торопливо зашептал в сторону: — Ваше Величество! Как можно скорее, пожалуйста!
Гилтас уже стоял под балконом. Планкет спустил ему веревку, тот схватил ее и, быстро перебирая руками, стал взбираться вверх.
Стук повторился, на этот раз более нетерпеливый и громкий.
— Я требую впустить меня к Его Величеству! — повысил голос префект.
Гилтас бегом кинулся с балкона к себе в комнату и прямо в одежде нырнул в постель. Планкет расправил на нем одеяло и поспешил к двери.
— Его Величество все ночь очень плохо себя чувствовал, — зашептал он, поднося палец к губам. — Утром он не смог ничего съесть, кроме крошки поджаренного тоста. Мне пришлось уложить его обратно в постель.
Префект заглянул через плечо Планкета. С постели на него смотрел король, лицо его было уныло, глаза припухли.
— Мне очень жаль, что Его Величество болен, — хмурясь, произнес префект. — Но вместо того, чтобы лежать здесь, жалея себя, лучше бы он встал и занялся делами. Я вернусь через час и надеюсь, Его Величество будет одет, чтобы принять меня.
И Палтайнон удалился. Планкет закрыл за ним дверь, Гилтас повернул к нему лицо и улыбнулся, но тут же закинул руки
Когда час спустя префект снова пришел к королю, он нашел Гилтаса погруженным в сочинение новой поэмы, в которой воспевались — кто бы мог подумать — гномы. Префект фыркнул и велел молодому человеку поскорее оставить эти глупости и обратиться к делам.
Над Квалинести начали собираться тучи, которые вскоре сгустились и скрыли собой солнце. Дневной свет померк.
Тем же утром, когда сумрачное утро вставало над Квалинести, над двоюродным братом Гилтаса, Сильванешем, как и над всем Сильваностом, небо было безоблачным. Он тоже, как и его брат, не спал всю ночь. Не то чтобы он боялся наступления утра, как Гилтас. Нет, Сильванеш ожидал его с таким нетерпением и такой радостью, что эти чувства не дали ему сомкнуть глаз ни на минуту.
В этот день Сильванешу предстояло занять престол Беседующего-со-Звездами. В этот день, вопреки всем надеждам и ожиданиям, его должны были объявить правителем сильванестийцев. Ему удалось преуспеть там, где потерпели сокрушительную неудачу его родители.
События развивались так быстро, что у Сильвана до сих пор голова шла кругом. Он закрывал глаза, и все происшествия последних дней снова вставали перед ним.
Когда они с Роланом подходили накануне к пригородам Сильваноста, они внезапно увидели, что им навстречу движется группа солдат.
«Так много народу на одного меня», — подумалось Сильванешу, скорее разочарованному, чем напуганному. Когда солдаты выхватили мечи, он решил, что пора готовиться к смерти. С высоко поднятой головой он стоял, ожидая их приближения, безоружный и спокойный. «По крайней мере, я встречу смерть с достоинством, — успел подумать он. — Я не стану сражаться с собственным народом. Я останусь тем, кем хотела видеть меня мать».
К огромному удивлению Сильвана, солдаты-эльфы поднятыми мечами отсалютовали ему и стали громко приветствовать его как Беседующего-со-Звездами, своего короля. Сильванеш сообразил, что это вовсе не расчет для совершения казни, а почетный караул.
Они подвели к нему великолепного, белого как снег коня. Он вскочил в седло; они поскакали к Сильваносту, и вскоре новый король с триумфом вступил в столицу. Эльфы с радостными криками высыпали на улицы города, и цветы, которые они кидали под ноги королю, выстлали все дороги благоухающим ковром.
Солдаты маршировали по обеим сторонам от всадника, чтобы удержать и оттеснить подальше толпу. Сильван отвечал приветствиями. На мгновение он подумал об отце и матери. Эльхана мечтала об этом моменте больше, чем о чем-либо другом в своей жизни. За эти минуты она с радостью отдала бы жизнь. Может быть, сейчас она смотрит на него оттуда, куда уходят мертвые, и улыбается, видя, что сын осуществил ее самые сокровенные желания. Он надеялся, что это так. Он больше не испытывал обиды на свою мать. Он простил ее и надеялся, что она тоже его простила.