Драконы севера
Шрифт:
— Так звали отца…
— В тебе тоже его кровь, Грегори, а значит, и ты сможешь открыть дверь в другой мир!
— Не думаю, что этого достаточно… Я не ощущаю здесь потоков силы, и я просто не знаю, что мне делать с этими воротами…
Мы рассматривали ворота в иной мир еще долго.
— Как полагаешь, Грегори, драконы приходили сюда в образе людей? По тому коридору, что прошли мы?
— Насколько я их узнал, соплеменники моего отца слишком гордились своей мощью и внушающим ужас обликом, чтобы переходить в иной мир в человечьем обличьи. Да и размер этого зала и самой Двери говорит
— Тогда как они сюда попадали?
— Видимо, есть скрытый проход или туннель для драконов.
Габриель пошла вдоль стены, внимательно ее разглядывая и временами ощупывая торцы белых шершавых камней.
Я сел на пол, спиной прислонившись к стене.
Отгадка приносит новую загадку и так без конца…
Глава 18
Габриель не нашла других ходов, и мы вернулись в библиотеку донжона тем же путем.
Я проводил магичку до ее комнат и направился в свои комнаты. Горцы бодрствовали на постах. Тишина окутала замок. На часах было уже далеко за полночь.
Сонный Майк помог мне раздеться, и я отправился в постель, планируя понежиться наутро подольше под периной.
Но как говорится — человек полагает, а Господь — располагает.
На рассвете меня разбудил Майк. В дверях стоял Гвен.
— Что-то важное?
— Государь, из поселка прибежала девочка, дочь вашего ловчего Сандерса. Она говорит, что отец вернулся и умирает.
Сандерс был действительно плох. Исхудавшее, морщинистое обветренное лицо. Провалившиеся закрытые глаза. Полопавшиеся губы. Тяжелое сиплое дыхание…
Я сел у его постели. Положив руку на лоб ловчего, я убедился что у него жар.
Ани — жена Сандерса, стояла рядом, замерев в страхе. Слезы текли по щекам, но она не издала ни звука.
— Он ранен?
— Да, государь…
Откинув одеяло и приподняв длинную рубаху, я обнаружил причину — правую ногу Сандерса пожирал «Антонов огонь». Плоть гнила заживо, и все началось от раны на голени. Вонь гниющего мяса ударила мне в лицо. Сжав зубы, я размотал повязку и положил ладонь на черную плоть, горячую, сочащуюся гноем… Другая моя ладонь легла на лоб Сандерса.
Буквально распростертый на теле ловчего я дышал запахом смерти, и меня начало мутить. Но пальцы закололо привычными иголками. Мой дар проснулся и заработал. Я закрыл глаза и начал дышать ртом. Бледная аура Сандерса медленно наполнялась яркими цветами. Мои руки по запястья словно окунули в ледяную талую воду. Вместо боли и онемения я ощутил то знакомое каждому мальчишке чувство — нестерпимый зуд в пальцах и ладонях от игры в снежки, от долгого барахтанья в сугробе — ледяной поцелуй зимы.
Мне было десять лет, когда зимой на льду озера мы со Сью и детьми наших слуг заигрались до самых сумерек — съезжая с горки на деревянных санках. Мороз крепчал… Азарт не давал нам ощутить холод, забравшийся под кожу рук через теплые перчатки, но когда я вернулся в тепло — я взвыл — зуд в покрасневших кистях, словно раздувшихся от мороза, был нестерпим. Я начал чесать ладони, но зуд стал еще сильнее. Я заплакал навзрыд, зажав кисти рук под мышки и раскачиваясь на скамье у камина. Мне казалось, что я сейчас умру от этой боли и от этого зуда! Я был невыносимо одинок и беспомощен… Испуганная Сью унеслась наверх и привела отца. Он встал передо мной на колено и, взяв мои руки у запястий, запустил зудящие мои кисти в свою густую шевелюру. От его волос шел пряный густой мускусный запах. Прикосновение волос отца, ощущение их тепла и шелковистости успокоили зуд, сквозь пелену слез я смотрел в золотистые глаза отца и улыбался….
Сандерс заворочался. Открыв глаза, я обнаружил, что лечение закончилось. Нога ловчего пришла в полный порядок. Оставался лишь запах гниющего мяса.
— Ани, проветри комнату! Воды мне — для рук!
Сандерс теперь просто спал. Легкая испарина на лбу, но дыханье ровное.
— Он сам пришел?
— Его нашли у каменной реки ваши егери — Кайл и Ирвин, государь, и сразу принесли ко мне… Благодарю вас, господин!
Ани упала на колени и попыталась поцеловать мои ноги.
Но я поднял ее, обхватив за плечи.
— Пусть отдыхает, как придет в себя, пришлите за мной…
Зарядил противный мелкий дождь. Я ехал в замок верхом и терялся в догадках. Еще весной Сандерс с десятком горцев из долины отправился к Драконьему зубу, чтобы спустившись в провал пройти дальше на север в горную страну и попытаться найти там хоть какие-то следы Сью.
Сандерс вернулся к зиме и один. Что он пережил и что увидел?
На завтрак явились обе дамы. Бодрая, веселая Габриель и ледяная, молчаливая Доротея.
— Вам нездоровится, графиня?
— Благодарю вас, государь, все хорошо…
Ровный, бесцветный голос. Взгляд в блюдо.
Завтрак прошел в тишине. Габриель улыбалась, но не сделала ни единой попытки разрядить напряженную обстановку. Я подозвал Серрея и шепотом дал ему указания.
— Графиня, позвольте показать вам мой замок?
Доротея приоткрыла ротик, намереваясь видимо пожаловаться на нездоровье, но видимо вспомнила о том, что недавно произнесла, и закусила губу. Порывисто встав, она протянула мне руку с изгрызенными ногтями.
Насмешливый взгляд Габриель сопроводил нас до двери.
Мы спустились по лестнице, прошли по коридору. Я отворил дверь и пропустил Доротею вперед.
Она вошла и охнула.
Мы вошли в круглую комнату со сводчатым белым потолком. Свет, проникающий через четыре круглых отверстия в потолке заделанных разноцветным стеклом. Красный, желтый, синий и зеленый. Солнце не светит на улице, пасмурно, и потому цвета не яркие, а бледные, рассеянные…
Раньше здесь стояли деревянные скамьи и в центре большой деревянный чан для воды.
Теперь же стены зала выложены изразцами, а в центре комнаты круглый бассейн, шага в четыре диаметром, обложенный розоватым мрамором. Из двух медных труб через золотые краны в бассейн стекает вода, холодная и горячая, смешиваясь и пенясь. Я подошел и попробовал воду. Теплая — в самый раз! Перекрыл краны, повернув длинные блестящие ручки.
— Раздевайтесь, дорогая…
— Я… я… вовсе не грязная…
— Тебе надо расслабиться. Теплая вода не повредит ребенку…
Она смотрела на меня испуганными глазами.